Калинов мост. Змей Горыныч. Сергей Пациашвили

от видения, которое никак не хотело пропадать. Тоска охватывала его, в то время как другие пили и смеялись. Однако вскоре все затихли, услышав на улице шум и ругань. Один из богатырей вышел посмотреть, а затем, запыхавшись, забежал обратно.

      – Там… Гарольд….

      Олег тут же вскочил с места и бегом направился на улицу, остальные побежали за ним. За спинами богатырей Ратмир с трудом разглядел скандинава с разбитой в кровь губой, возле которого на земле валялись два мужичка с разбитыми в кровь лицами.

      – Что случилось, Гарольд? – спросил Олег.

      – Да чёрт бы их побрал, сосунки, будут ещё указывать мне, где мне мочиться. Это же застава, чёрт бы её побрал. Как будто я никогда не бывал на заставах.

      – Гарольд, здесь же женщины, дети. Будь добр, прошу тебя, держи свой отросток в штанах.

      – Слушаюсь, сотник, – сплюнул кровью скандинав, – только не место бабам и малым на заставах.

      – Пусть идёт спать, – произнёс Всеволод.

      – Да, я отведу его, – согласился Олег, – вы тоже все расходитесь, – обратился он к богатырям, – хватит, отужинали уже.

      И приобняв Гарольда за плечи, сотник повёл его за собой. А Ратмир снова увидел своё видение. Она стояла в стороне и наблюдала за происходящим. Заметив взгляд Ратмира, девушка повернулась и спешно начала уходить. Но он догнал её, хоть ещё и не знал, что сказать, но вино развязало ему язык.

      – Прости нас, – говорил он, – это же Гарольд. С ним всегда так. А ведь он меня ещё учит ратному делу. Представляешь, каково мне его терпеть? А эти двоя, кто они, ты их знаешь?

      – Это мои братья, – проговорила девушка.

      – Братья? Родные?

      – Нет. Они сыновья воеводы Всеволоды, я тоже его дочь, значит, для меня они – братья, хоть матери у нас и разные.

      – Вот как. Тогда Гарольд точно зря погорячился. Но и им следовало думать, он же вдвое старше каждого из них. Сколько им лет, 16, 17?

      – Игорю – 19, Вацлаву – 18.

      – Ну вот, я и говорю. Гарольд, он же как скала, они бы ни за что с ним не справились.

      – Чего тебе нужно, богатырь? – раздражённо остановилась вдруг девушка.

      – Меня зовут – Ратмир, – проговорил он, – я лишь хотел… я… просто… а как твоё имя?

      Но девушка лишь смерила его оценивающим взглядом, отвернулась и пошла своей дорогой. В этот момент Ратмир готов был провалиться сквозь землю, но вино помогло ему, и вскоре он уже почти забыл о той неумелой попытки завязать разговор. Юный художник, шатаясь, шёл в сторону богатырских казарм и вспоминал какую-то старую новгородскую песню, как вдруг услышал знакомый хриплый бас Гарольда.

      – Он дурачит нас, этот старый собачий хвост, – твердил скандинав, – нужно проучить его, поставить на место.

      Ратмир прижался к стене здания, чтобы его не заметили, и стал слушать.

      – Да, слишком уж он заважничал, – соглашался Олег, – я всё пытался выяснить у него, куда пропадают гонцы. И знаешь, что он мне ответил?