Хранитель Бездны. Денис Бушлатов

угла магазина шаткой неестественной рысью выбежала необычайно длинная худая собака. Остановившись в нескольких метрах от Андрея, она повернула к нему седую морду, вывалила малиновый язык и неожиданно широко улыбнулась, будто признав в нем старого знакомца. Повиляла облезлым хвостом и побежала дальше.

      Он сделал несколько шагов вперед и, оглянувшись, посмотрел на бар, уродливым коробом возвышавшийся над ним. Фасад здания был когда-то забран белым щегольским профнастилом. Несколько листов отвалилось да так и валялось под ногами; остальные растрескались, казались грязными и ветхими настолько, насколько это вообще было возможно. Простая двускатная крыша была и вовсе не подшита – Андрей хорошо видел гнилые доски. Под одной из балок свила гнездо ласточка (довольно крупная ласточка, судя по размеру гнезда, – автоматически отметил он про себя) – нелепый ком сухих веток занимал почти весь угол крыши.

      Окна, казавшиеся грязными изнутри, с внешней стороны выглядели совершенно черными, словно кто-то намеренно замазал их слоем мазута, который изредка отсвечивал крошечными искорками чудом сохранившейся незапятнанной поверхности.

      Над кособокой дверью черной краской было написано: «Бар Кордон». На самой двери висела древняя табличка, поясняющая, что заведение открыто ежедневно, без выходных, и работает до последнего посетителя.

      Андрей обнаружил, что за ним наблюдают и, присмотревшись, увидел смутные очертания нескольких голов, прильнувших к грязной поверхности окон с другой стороны. Дверь тихонько скрипнула и в образовавшуюся щель протиснулась еще одна голова, принадлежащая его недавнему собутыльнику. Увидев смотрящего на него Андрея, мужчина смутился и принялся с неподдельным любопытством первопроходца осматривать окрестности, фальшиво посвистывая.

      Андрей пожал плечами. Раздражение и злость сплелись в причудливый коктейль – он злился, и на своих недавних знакомцев из бара, и на себя, и на распроклятую амнезию… Злость помогала ему справиться с другим чувством, не оставляющим его с того момента, как он очнулся.

      Страх.

      Казалось, им был пропитан воздух. Страх угадывался в абрисе разрушенной бензоколонки и в выщербленном асфальте под ногами, и в неестественно длинной улыбчивой собаке. Страх был в каждом шорохе, в скрипе сухих ветвей склонившегося под легким ветерком тополя, в шелесте старой газеты, зацепившейся за оконную раму магазина. Страх был в сером бескрайнем небе и в трепещущих в поднебесье черных силуэтах птиц.

      Нет, ни в коем случае нельзя поддаваться эмоциям. Он напился, или… его отравили, подмешали что-то в питье, возможно, украли машину – это объяснило бы отсутствие ключей и телефона в кармане. Быть может, грабители в спешке не заметили кошелька, а может, и пожалели незадачливую жертву, оставив ей кругленькую сумму в качестве компенсации за отобранную собственность. История показалась ему высосанной из пальца и явно не налазила даже на самую больную голову, но при наличии отсутствия, как говорится, пока представлялось, что все случившееся с ним