Принцесса тьмы. Элеонора Мандалян

да это ж наверное Плут! – сообразила она, бросаясь к обувной коробке. – Совсем про него забыла.

      Новое местожительство зверька было пусто. Светлана ползала на коленях по полу, заглядывала во все углы, под мебель, за занавески, под и за батареи. Зверек, оправдывая свою кличку, затаился, притих. Решив перехитрить его, затаи- лись и Светлана, выжидая, кто кого. Она победила. Пилежка возобновилась. Не поднимаясь с колен, девочка крадучесь поползла на звук. Заглянула под сервант:

      – Па! Он где-то здесь. Но ничего не видно.

      Отец принес фонарик и, опустившись рядом с дочерью на колени, направил луч под сервант. Зверька там не было. Только круглая дырка величиной с грецкий орех в стене, над плинтусом. И горка рыжего порошка перед ней.

      – Папа, папа, посвети-ка туда!

      Дырка оказалась довольно глубокой, и внутри ее, что-то темнело.

      – Вот это да… – озадаченно пробормотала Светлана. – Настоящий подкоп.

      – Но здесь капитальная кирпичная кладка. Как же он мог прогрызть ее?

      – Ты лучше скажи, как его оттуда выковорить. И как он вообще там помещается. Дырка-то по диаметру в несколько раз меньше его. Задохнется ведь.

      – Может спицей его кольнуть? Или вилкой поддеть?

      – Скажешь тоже, – рассердилась Светлана. – Что же делать-то, а? Ну что мне с ним делать? – Она чуть не плакала.

      А зверек, не обращая уже на них внимания, самозабвенно пилил, уходя все глубже в стену. Горка рыжего песка у плинтуса росла на глазах.

      – Плут! Миленький Плут… Ну пожалуйста…

      Пилежка вмиг прекратилась. Послышалась возня, и из норки вывалился круглый, покрытый рыжей пылью задок. А потом они увидели его всего целиком. Встряхнувшись по-собачьи, он окутался облачком пыли.

      – Плут. Плутишка. Лапочка мой, – умильно ворковала Светлана.

      Повернувшись на голос, зверек затрусил прямиком к ней. Она подхватила его на руки, стряхнула остатки кирпичной пыли и прижала к себе.

      – Лана, а ведь он вылез на твой зов!

      – Ну да. А что тут особенного?

      – Так не кошка ведь, не собака, а кличку свою знает.

      – И вообще для слепого он ориентируется просто потрясающе.

      – Слепого, говоришь?

      – Ну да. У него и глаз-то нет.

      – Не может быть! Дай-ка я посмотрю.

      Они все еще сидели на полу перед сервантом. Вадим даже фонарик выключить забыл. Он внимательно обследовал мордочку зверька и вынужден был согласиться: – Действительно нет… Странно. Очень странно. – Ухватив зверька за прозрачную ноздрястую пуговку, он заглянул ему в пасть и даже присвистнул от удивления. – Вот это да! Похлеще рыбы пиррани.

      Челюсти зверька были усеяны двойным рядом зубов – мелких, острых, скошенных назад, как зубья пилы.

      – Да с таким подарком природы не то что кирпич, гранит перепилить можно. – Вадим вдруг нахмурился и строго спросил: – Лана, откуда у тебя это чудо-юдо?

      – Я же тебе рассказывала еще там, во дворе.

      – Вернешь обратно. Завтра же. У нас будут из-за него неприятности.

      Она