Дом Цепей. Стивен Эриксон

зашагали вдоль берега.

      – Карса, ни у Сильгара, ни у Дамиска нет ни капли совести. А у меня есть. Ровно капля, не спорю, но всё же есть. И поэтому – спасибо тебе.

      – Мы спасали друг другу жизнь, Торвальд Ном, и я рад назвать тебя другом и считать тебя воином. Не теблоским воином, конечно, но всё же воином.

      Даруджиец долго молчал. Они уже давно потеряли из виду Сильгара и Дамиска. Берег по правую руку от них вздымался огромными ступенями бледного камня, вымытую волнами скалу покрывали ползучие побеги, спустившиеся по скале из густого леса наверху. Из разрыва в тучах струился призрачный звёздный свет, отражался на идеально ровной глади воды слева. Песок под ногами уступил место гладкому, волнистому камню.

      Торвальд коснулся руки Карсы и остановился, указывая на верхнюю часть склона.

      – Там! – прошептал даруджиец.

      Теблор тихо хмыкнул. Над спутанными кустами возвышалась приземистая, уродливая башня. Прямоугольное, резко сужающееся кверху строение нависало над берегом шишковатой чёрной тенью. На третьей четверти её общей высоты, в обращённой к морю стене виднелось глубоко посаженное треугольное окно. Тусклый жёлтый свет бежал по краям закрытых ставней.

      К берегу сбегала узенькая тропа, а рядом – в пяти шагах от линии прилива – лежали обломки рыбацкой лодки, выгнутые рёбра каркаса оплели водоросли и выбелил птичий помёт.

      – Заглянем на огонёк? – поинтересовался Торвальд.

      – Да, – ответил Карса и зашагал к тропинке.

      Даруджиец быстро догнал его.

      – Только трофеев брать не будем, ладно?

      Пожав плечами, теблор сказал:

      – Зависит от того, как нас примут.

      – Чужаки на пустынном берегу, один из них – великан с мечом длиной почти в мой рост… Среди ночи. Стучатся в двери. Если нас примут с распростёртыми объятьями, это будет чудо. Хуже того, вряд ли мы поймём язык друг друга…

      – Слишком много слов, – перебил его Карса.

      Спутники поднялись к основанию башни. С обращённой к морю стороны входа не оказалось. Хорошо вытоптанная, покрытая известняковой пылью тропинка уводила за угол, на другую сторону. Вокруг лежали грудами крупные глыбы желтоватого камня: многие из них явно приволокли издалека, на других виднелись следы зубила. Сама башня была выстроена из того же материала, однако шишковатая форма оставалась загадкой, пока Карса и Торвальд не подошли ближе.

      Даруджиец протянул руку и провёл пальцами по одному из угловых камней.

      – Эта башня сложена из окаменелостей! – прошептал он.

      – Что такое окаменелости? – спросил Карса, разглядывая странные узоры, выдавленные в камне.

      – Древняя жизнь, обратившаяся в камень. Думаю, учёные мужи уже придумали объяснение тому, как такое превращение могло произойти. Увы, образование я получил несистемное и… хм, получил неохотно. Смотри, вот – какая-то здоровенная раковина. А вот это похоже на позвоночник какой-то странной змеи…

      – Это просто резьба, – заключил Карса.

      Глубокий, рокочущий хохот заставил их обернуться.