Пари с маркизом. Лора Ли Гурк

того как вы прямо в лицо признались мне в своих низких намерениях, что еще я должна думать? Вы сказали, что не собираетесь ухаживать за девушкой, как это полагается. Что будете делать это самым неподобающим образом!

      – И вы решили, это означает, что я обесчещу девушку публично, этим вынудив ее выйти за меня замуж? Я…

      Николас замолчал. Предположение, что он способен на подобный поступок, было настолько оскорбительно, что от бешенства Николас не мог подобрать нужных слов.

      Опустив глаза, маркиз понял, что немилосердно сминает шляпу. Что еще хуже, он чувствовал, как гнев берет над ним верх, а уже очень, очень давно никому не удавалось вывести его из себя. Николас аккуратно положил помятую шляпу на чайный столик между собой и леди Федерстон и ценой огромных усилий предельно вежливо произнес:

      – То, что вы верите, будто я способен сознательно обесчестить девушку ради денег, говорит больше о вашем образе мыслей, чем о моем характере.

      – Неужели? Интересно, согласится ли с вами Элизабет Мэйфилд.

      – Очень сомневаюсь! – рявкнул он в ответ. – Она, вероятно, до сих пор проклинает меня за то, что я оказался не настолько покладистым женихом! Она с помощью матери и, должен добавить, под прямым руководством моего отца пытались поставить меня в компрометирующее положение. Предполагалось, что я почувствую себя обязанным заключить брак с Элизабет. Я ничего подобного не почувствовал, к великому раздражению моего отца и ужасу Элизабет. Я понимаю, что сплетники изобразили меня негодяем. Моя репутация безнадежно испорчена из-за этой истории, но, как я уже говорил вам раньше, мне неважно, что обо мне думают люди, их мнение для меня безразлично.

      – Вы стали жертвой манипуляций собственного отца?

      Николас рассмеялся, услышав в ее голосе иронию.

      – Очевидно, что вы незнакомы с Лэнсдауном, иначе бы это вас так не удивило.

      Он уперся ладонями в стол и подался вперед, приблизившись к ней настолько, насколько позволял разделявший их предмет мебели.

      – Не менее очевидно, что вы и с Элизабет незнакомы, иначе вы не проявили бы такой готовности поверить в слухи обо мне. Вы бы задумались о ее характере и ее матери тоже. Господь свидетель, как я жалею, что сам не сделал этого вовремя. Я никогда не собирался уединяться с ней. На приеме в доме отца она вошла вслед за мной в библиотеку. Было уже очень поздно, но я не увидел ничего плохого в том, что мы одновременно решили выбрать себе книжку. Мне был всего двадцать один год, и я был по уши влюблен в другую девушку, Назовите меня глупцом, но я даже вообразить не мог, что Элизабет кинется в мои объятия как раз в тот момент, когда ее мать откроет дверь.

      Скептицизм сменился на лице Белинды сомнением, то ли в его действиях, то ли в ее собственных, Николас не знал, но в этот момент его это не волновало.

      – Это, – произнес он, выпрямляясь, – и есть правдивая версия той истории, несмотря на все, что вы могли слышать. Я знать не знал, что меня считают доверчивым простаком, пока не