Агония СССР. Я был свидетелем убийства Сверхдержавы. Николай Зенькович

Но все равно ты завтра позвони ему.

      Рассказал немного о путче. Он был с семьей на даче в Успенском. В понедельник, девятнадцатого августа, ему позвонили с телевидения друзья (до прихода в ЦК Пряхин работал заместителем председателя Гостелерадио СССР). Они предупредили, чтобы он прятался. Вроде была слежка за его машиной, когда он ехал домой.

      – Думал, что придет другая машина, нет, оказалось, из нашего гаража. Облегченно вздохнул. Набор книги Раисы Максимовны «Я надеюсь» в первый же день путча рассыпали. Но сейчас она выходит. Уже вроде продается.

      Рассказывал еще какие-то подробности, о них я вспомню попозже, сейчас речь не об этом.

      В общем, побалакали мы с ним полчаса, и я распрощался. Пропуск отметил Викторов.

      – Ну как, удачный разговор? – поинтересовался он.

      – Да как сказать, – неопределенно ответил я.

      На выходе сдал отмеченный пропуск и вышел из Кремля. У Спасских ворот – демонстранты. Плакаты, самодельные лозунги. Двое мужиков, мордастых и откормленных, держат за палки кумачовый транспарант с требованием убрать из Кремля депутатов от КПСС. В другом месте производят запись уволенных работников ЦК КПСС в колхоз имени товарища Стародубцева. Цепочки угрюмых, недоброжелательных лиц. Истеричные выкрики. Обвинения партии в преступлениях, воровстве, жизни за счет народа. Когда входил в Кремль, едва протиснулся к Спасским воротам. Сейчас людей вроде поубавилось, но агрессивности меньше не стало.

      На метро доехал до «Правды» – надо было передать пакет в Минск. У них хорошая возможность для этого – вместе с матрицами завтрашнего номера газеты.

      Осечка получилась уже на входе. Плюгавенький милиционерчик с птичьим личиком долго рассматривал удостоверение работника ЦК. Затем, скорчив мину, гнусаво произнес:

      – Звоните. Пусть вам заказывают пропуск. Как всем.

      И, довольный своей смелостью, отвернулся.

      Позвонил Черняку, ответственному секретарю «Правды»:

      – Не пущают.

      – Пусть возьмет трубку постовой, – властно сказал Александр Викентьевич.

      Я передал трубку сержанту. Он с неохотой взял ее, долго отбрыкивался, но в конце концов уступил. Вот так-то, товарищ полковник! Привыкли в ЦК с маршалами да разными там генералами общаться. А здесь начальником – сержант!

      Разговор с Черняком был долгий. Обсуждали минувшие и текущие события. Он рассказал, что уже к концу дня девятнадцатого августа многие в редакции поняли, что ГКЧП проигрывает. Но и в следующих номерах продолжали публиковать его документы – они исправно поступали по каналам ТАСС с грифом «Литерная», то есть обязательные к публикации.

      Ситуация для «Правды» сложилась крайне трудная. С одной стороны, она послушно печатала все документы ГКЧП и освещала противостояние в Москве с его позиций. С другой стороны, секретари ЦК КПСС Дзасохов, Лучинский, Калашников спешно собрали пресс-конференцию и дистанцировались от «путчистов», обвиненных российскими властями в «измене Родине». Выпуск «Правды» как пособницы ГКЧП