Русская апатия. Имеет ли Россия будущее. Александр Ципко

населения, особенно воцерковленная, воспринимала в массе Сталина как «душегуба». Но все же русские крестьяне, особенно после победы 9 мая, многое Сталину простили. Кстати, отношение к Сталину моего наставника и шефа по ИЭМСС АН СССР, участника Великой Отечественной войны, профессора Анатолия Бутенко, который пережил голод 1932 года на Полтавщине, ничем не отличалось от отношения к Сталину нынешнего Президента Украины. Конечно, во всех пропагандистских кампаниях Ющенко вокруг жертв голодомора на Украине много политики и пиара на костях. Но надо понимать, что кампания по осуждению голодомора 1932–1933 годов возникла не на пустом месте, она опирается на национальную память украинцев. Надо понимать, что, во-первых, сам Ющенко как уроженец сумской деревни несет в себе эту ненависть к Сталину как отцу голодомора, а во-вторых, что вся эта кампания опирается на болевые точки украинского, по природе своей крестьянского национального самосознания. И сам тот факт, что политический класс России начинает постепенно осознавать, что украинцы – это не просто «младшие братья», а особая славянская нация с особенностями своего восприятия жизни и русской истории, придает надежды. Надо видеть, что все кричащие провалы политической элиты бывшей РСФСР и новой России на украинском направлении как раз и проистекали от советского мифологического и одновременно невежественного отношения к украинской проблеме. Ельцин думал, что он выталкивает Украину из нашей общей страны на время, что после того, как он освободит Кремль от Горбачева, независимая Украина «приползет к нему на коленях» (эту стратегию Ельцина в отношении Украины излагала нам, членам общественного совета «МН», Галина Старовойтова в ноябре 1991 года). И, соответственно, администрация Путина в критической ситуации выборов президента Украины в конце 2004 года исходила из ложного посыла, что основная угроза интересам России находится в Галиции, на западных землях Украины. И в 1991 году, и в 2004 году политический класс России не видел, не хотел знать, что мечта о «самостийности», о независимости от России, о создании своего собственного национального государства коренится и в сознании православной Украины, которую триста пятьдесят лет назад Богдан Хмельницкий привел в состав Московского царства. Надо признать, что российский котел даже за триста лет не смог сделать то, что сумел сделать германский котел за пятьдесят лет. Бывшие малороссы и великороссы так и не стали единой нацией. А бывшие пруссы, саксонцы, баварцы очень быстро стали единой германской нацией. И тут есть над чем подумать.

      Так что на самом деле нынешние русские и нынешние украинцы и братья, и не братья. Правда состоит в том, что украиноговорящие украинцы (и не только в Галиции) действительно выбрали так называемый «западный вектор» и умом и душой, выходят из когда-то общего русского мира, особенно новое, молодое поколение. А своей российской неадекватностью, своими разговорами о том, что проблемы голода 1932–1933 годов нуждаются в дополнительных исследованиях и дискуссиях, мы просто ускоряем этот процесс расставания украинцев с Россией.

      И,