Повесть не временных лет. Ричард Евгеньевич Артус

приятного, когда кто то начинает внезапно орать тебе в ухо.

      – Твою душу, чтобы тебя за ногу дернуло. Ты чего ревешь белугой? – Накинулся я на Герденя.

      – Весть радостную людям возвестил. – Как ни в чем не бывало, улыбаясь на все свои 32 гнилых зуба, ответил Гердень. Про зубы, это конечно я так, для красного словца брякнул. Зубы у Герденя, как говорится, дай бог каждому. Здоровые да крепкие. Но нельзя же так людей пугать.

      – Какая же она нах радостная? – Начал я закипать от злости.

      – Да ты сам погляди, аль не видишь? – Все также довольно ухмыляясь, кивнул головой Гердень.

      Я медленно обернулся назад, и застыл столбом. Люди счастливо улыбались, и радостно хлопали друг друга по плечам. Серьезно, они были счастливы. Тут на одну из телег вскарабкался Жила.

      – Порадовались и будет. Впереди работ непочатый край. Так что за работу мужики, за работу. Праздновать, и веселиться потом будем, когда крыша над головой появиться.

      Он слез с телеги и уверенным шагом двинул по перешейку, что соединял полуостров, так сказать, с материком. За ним следом, что то радостно говоря друг другу, потянулись и все остальные. А я облегченно выдохнул. Не знаю, что дальше будет, но пока оплеуха в ухо вроде отменяется. Народу у нас вроде и не очень много, но это с какой стороны посмотреть. 14 полных семей с детьми. Да еще в разнобой, в основном отроки да девчата не старше Малинки. Таких сирот, еще человек 17, это дети тех родителей, что под варяжский меч попали, бороня свои семьи. Как ни крути, а родительской ласки, им никакое сострадание не заменит. Ребята, нужно отдать им должное, на жалость не били, а работали наравне со взрослыми. Организовали между собой, что-то вроде дружины, старшей у них Малинка. Вот что значит молодость. По вечерам после работ, собираются невдалеке от лагеря и бойцовским навыкам тренируются. Инструкторам у них Жила. Меня ни разу не позвали. Да и вообще меня никуда не зовут, сторонятся как чумного. Нет, не то, чтобы стороной все обходили, а просто работы никакой не дают, пока сам не напрошусь. Я понимаю, что работник тот еще. Но деревья валить, землю капать, особого навыка не требуется. Так и то, пока лопату, или топор, из чьих-либо рук не вырвешь, фиг допросишься. А они потом к Жиле бегут жаловаться, мол, работы их лишили. А тот в свою очередь прибегает, и охать начинает. Мол, у меня других забот хватает, и нечего не своим делом заниматься. На мои возражения, мол, какие у меня нафиг заботы, Жила только машет рукой. Вот и шатаюсь иной раз, как неприкаянный по острову. Правда, теперь у меня любимое место появилось. Почти сразу за перешейком, холм высокий. На самом верху, расчистив от леса и подровняв площадку, сейчас ставят общий дом. До зимы ведь ничего другого и не успеем. На будущий год отдельные дома ставить будем. Многие себе и место присмотрели. А пока вот один на всех. Все честь по чести, обнесли частоколом, да вышки наблюдательные поставили. Вот на одной из этих вышек я и коротаю дни. Должен сказать вид оттуда просто изумительный. Сегодня, я как обычно забрался