Персональный апокалипсис. Татьяна Коган

пошутят.

      – Да брось, невинный розыгрыш. Мы славно повеселились! И Эдик так смеялся! А он редко смеется! – Лиля трогательно хлопала ресницами, и Софья поняла, что та вряд ли разделит ее чувства. Порой подруга демонстрировала феноменальное равнодушие.

      …Шел четвертый час ночи, но спать не хотелось. Софочка залезла в джакузи, с блаженством погрузившись в горячую воду, и закрыла глаза. От минувшего вечера остался неприятный осадок, но возможно, она слишком драматизирует. Ничего страшного не произошло. Надо было посмеяться вместе с остальными…

      Воздушные струи щекотали спину, ароматические свечи на бортике ванной источали сладкий аромат, и Софочка расслабилась, задремала. Проснулась от озноба. Вода в джакузи давно остыла и сердито бурлила, обдавая тело прохладными волнами. Девушка подскочила, едва не опрокинув свечи, закуталась в огромное полотенце и побежала в спальню, где сразу же нырнула под одеяло.

      Утром ее разбудил звонок телефона. Гива сообщал, что скоро приедет.

      Софа неохотно потерла глаза и зевнула. Часы показывали час дня. Она неохотно встала и поплелась в ванную, чтобы привести себя в порядок и подготовиться к встрече.

      Ее взгляд упал на зеркало, на котором красным карандашом для губ было написано «Не забудь» – напоминание принять ежедневную противозачаточную таблетку.

      Софья всмотрелась в свое лицо: гладкое, ухоженное, без единого следа тяжелой ночи. Она подкрашивала ресницы и напевала под нос. Жизнь прекрасна и удивительна. Они пообедают в ресторане, совершат небольшой символический шопинг, после снова перекусят в кафе. Потом вернутся домой и займутся любовью.

      Гива здорово увлекся Софьей, и этот факт доставлял ей огромное удовольствие. Сегодня, когда мужчина будет находиться в предоргазменной эйфории от ее умелых ласк, она в очередной раз напомнит ему, что для полной гармонии он должен развестись. Ведь тогда они смогут пожениться и станут настоящей семьей. Он послушно кивнет, и в этом согласии будет больше решимости и готовности, чем ранее. Каждую новую встречу Гива привязывался к Софочке сильнее и сильнее, – по крайней мере, ей так казалось.

      Она улыбнулась своему отражению, сверкнув ровными белыми зубками. Завтра обязательно в солярий, освежить легкий загар. И к парикмахеру. У самых корней волос уже пробивался рыжий пигмент. А ведь она нынче блондинка.

      Глава 3

      Улица была узкая, удручающе темная. Ее пересекали еще более узкие, вымощенные булыжником переулки. Почерневшие стены домов нависали с молчаливым отчаянием, будто из последних сил сдерживались, чтобы не дрогнуть и не упасть всей своей кирпичной массой на одинокого прохожего, раздавить, смешать его плоть с каменной мостовой. Томас поежился от пронизывающего ветра и ускорил шаг, до станции надземного метро идти еще минут двадцать. Он родился и вырос в этом городе, но не помнил такой холодной осени.

      Девятый час вечера, но людей в вагоне ехало на удивление мало. Бомжеватого вида старик прижимал к груди большую картонную коробку и бормотал под нос. Двое афроамериканцев о чем-то злобно