День независимости. Ричард Форд

и распахнуть дверцу навстречу летнему теплу.

      Выйдя из машины, Филлис сразу направляется по дорожке к дому, шагая все с той же шаткой неловкостью, слегка разводя носки, помахивая руками, – она хочет успеть увидеть в доме как можно больше, пока Джо не вылезет с обычной для него плохой новостью.

      Что касается Джо в его серебристых шортах, «вьетнамках» и жалкой майке, он некоторое время остается со мной в машине, а затем выходит на дорожку и замирает, чтобы обозреть лужайку, улицу и соседние, построенные в пятидесятых, дома, – все они поплоше нашего, зато и ухода требуют меньшего, и лужайки у них скромненькие, необременительные. Дом Хаулайхенов – лучший на этой улице, что может выйти для неопытного покупателя боком при обсуждении цены, однако сегодня речь о ней, скорее всего, не пойдет.

      Я беру планшетку, сдергиваю с заднего сиденья и надеваю мою красную нейлоновую ветровку. На груди у нее красуется девиз «Лорен-Швинделла»: Societas Progressioni Commissa, поперек спины тянется нанесенное по трафарету слово «РИЕЛТОР» – наверное, издали меня легко принять за агента ФБР. Я прихватил ее сегодня, несмотря на жару и влажность, чтобы довести до сведения Маркэмов простые истины: я вам не друг; это бизнес, а не хобби; вам есть о чем подумать. Не тратьте времени зря.

      – Это не Вермонт, верно? – бормочет Джо, когда мы оказываемся бок о бок в последние мгновения утренней непогоды. В точности эти слова он произносил в схожие минуты перед множеством домов, показанных мной за последние четыре месяца, хоть, наверное, того и не помнит. А означают они: Пошло оно все на хер. Если не можешь показать мне Вермонт, то какого черта показываешь эту клятую дребедень? После чего – Филлис нередко и до двери дома добраться не успевала – мы садились в машину и уезжали. Потому-то она сейчас и рвется в дом. Впрочем, я, скажу честно, рад и тому, что Джо вылез из машины и прошел несколько шагов, а уж какие у него в дальнейшем возражения появятся – там будет видно.

      – Это Нью-Джерси, Джо, – как всегда, отвечаю я. – И довольно приятное место к тому же. А Вермонтом вы сыты по горло.

      За чем, как правило, следует скорбный ответ Джо: «Да, вот такой я тупой мудак». Однако на сей раз он произносит лишь «да» и устремляет на меня проникновенный взгляд – маленькие и какие-то плоские райки его карих глаз уплощились еще сильнее, как будто с них спала некая яркая пелена и Джо пришлось взглянуть в лицо всей этой херне.

      – Вы ничего не теряете, – говорю я, до половины застегивая молнию на куртке и шевеля пальцами ступней, отсыревшими, пока я стоял под дождем в «Сонной Лощине». – Приобретать этот дом вы отнюдь не обязаны.

      Не всякий риелтор рискнул бы произнести такое. «Всякий» сказал бы: «Вы, черт подери, обязаны приобрести этот дом. Такова воля Божия. Не приобретете, Господь просто-напросто в ярость придет. Жена вас бросит, и увезет вашу дочь в Гарден-Гроув, и отдаст в школу, принадлежащую “Ассамблее Бога”, и вы ее больше не увидите, – вот что с вами будет, если вы не купите этого сукина сына еще до полудня».

      Я же вместо этого небрежно произношу:

      – Ничто не