Стальные грозы. Александр Зорич

подозрительному пятну на полу.

      Если клоны заминировали вход в подземную часть своей базы огромными бомбами, то резонно было предположить, что внутри таится еще множество смертоносных сюрпризов.

      И это вовсе не обязательно должны быть килотонные адские машины.

      Клонские саперы могли использовать и крошечные мины.

      И напалм.

      И подручные материалы: газовые баллоны, кислородные резервуары, емкости с маслом, канистры с топливом…

      Но не только боязнь подрыва на фугасе обострила чувства Растова до предела. Майор и в самом деле был заинтригован словами Илютина о «штуках покруче Стального Лабиринта».

      Воображение Растова рисовало маслом и акварелью.

      Тут тебе сверхмашины-терраформеры, покорные каждому мановению руки…

      Тут тебе и летательные аппараты с маневренностью как у джипсов-гребешков…

      И Х-двигатели размером с гору, свободно переносящие на тысячи парсеков целые планетоиды…

      Но если где-то здесь и впрямь имелся огромный ксеноартефакт, то упрятан он был получше, чем смесь исследовательского зонда с техногробницей знаний на планете Навзар. На его присутствие вообще ничего не намекало. Во тьму, прорезанную прожекторами танка, уходила самая прозаичная бетонированная кишка. Выходит, чудеса подпольные, снова?

      Растову вдруг вспомнился поединок с Кави-усаном на палашах. Стальная ловушка, истошные крики профессора Терена, сломавшего себе ногу, ощущение бесприютности и отсутствия выхода – вот как было в прошлый раз, когда он гонялся за грозными инопланетными чудесами… Растов поежился.

      Меж тем пустота и безвидность коридора взывали к деятельной стороне его натуры.

      «Хоть бы уже напал кто», – подумал он и тотчас сам себя отругал за мальчишество.

      Вдруг майору почудилось, что по броне танка кто-то постучал. То, что камеры кругового обзора ничего не показывают, перестало казаться Растову достаточным основанием к тому, чтобы игнорировать неопределенную угрозу, которая послышалась ему в этом едва заметном стуке. Майор испытал острое желание взять автомат и немедленно выбраться из танка, проверить, что там снаружи.

      «Да нет, просто послышалось», – попытался убедить себя Растов.

      – Товарищ командир, – напряженным голосом сказал Кобылин, – то ли у меня глюки, то ли под танком что-то… как будто возится.

      Растов вздрогнул.

      – Разрешите, я схожу проверю! – сразу вызвался безотказный Лунин. – Все равно я в танке лишний, сижу тут в позе земляного червя…

      – Нет, тебе сегодня и так досталось. Оставайся за главного. Пойду я. Со мной Игневич, – решил Растов. – Бери автомат, мичман… Пошли.

      Игневич неожиданно громко раскудахтался: «Зачем еще?!», «Мнительность – общий враг!»… Как видно, не хотел геройствовать совсем.

      Но Растов был неколебим.

      Ходить при почти отсутствующей силе тяжести было чудовищно некомфортно. Без работы магнитных ботинок, надежно припечатывающих каждый шаг майора к надгусеничной полке «Динго», они рисковали