Стальные грозы. Александр Зорич

вы должны отдавать себе отчет, что я вынужден назначить вам еще одну встречу в этом же самом кабинете!

      – Да хоть две! – Растов обрадованно вскочил. – Буду теперь коллегам представляться «контуженый-заслуженный»!

      – А вот если я назначу вам две встречи в этом кабинете, Константин Александрович, это будет означать, что я признал вас «условно вменяемым». И что я начинаю курс реабилитационной терапии, – угрюмо прибавил Кваснов.

      А когда Растов взялся за ручку входной двери, заметил еще более угрюмо:

      – И вот еще что… Я бы, наверное, тоже этого Куллэ отделал.

      Военпсихиатру Растов, конечно, немного приврал.

      Да, ему нужно принимать новые танки. Но это будет только завтра утром, 5 августа. А на сегодня его рабочий день уже закончен. И его задача – впустить в свой коттедж новую домработницу, Марию Федоровну, неотлучно сопровождаемую ее прытким универсальным роботом-уборщиком.

      Причем не просто «впустить», а дать ей кое-какие указания эстетического и процедурного свойства.

      И про цветы, чтобы пошла выбрала самые-самые. И про доставку из магазина особых крымских вин, и чтобы обязательно был итальянский мускатель. И про кейтеринг из ресторана «Салют», пусть все три раза перепроверит и этим рвачам в поварских колпаках перезвонит. И про новое постельное белье, атласное, цвета молочного шоколада, пусть стелит. Это белье когда-то выбрала для Растова мать, но он, конечно, поленился его даже распаковать, пользовался казенным. Но теперь уж сам бог велел…

      Все это страшно важно. Куда важнее докторских аттестаций.

      Потому что завтра вечером этот коттедж посетит не кто-нибудь, а Нина Белкина, любимая женщина майора Растова. Все должно быть безукоризненно, уж больно она капризная.

      Тем более есть некий вопрос, который пора бы с Ниной обсудить. И даже кольцо куплено…

      Ожесточенно хрустя гравием, Растов шел по дорожке быстрым шагом амбициозного молодого командира.

      После войны его неприязнь к «зажравшейся Кубинке», с ее подогреваемыми унитазными сиденьями и фигурно стриженными самшитами, чудесным образом поутихла. Может, он просто привык и полюбил уют. А может, приезды Нины одухотворили этот благополучно-унылый край и сделали его чем-то вроде дальней окраины яркого языческого рая взаимно влюбленных…

      Когда инструкции Марии Федоровне были даны, он почувствовал себя необычайно уставшим. «Как будто кросс в полной выкладке пробежал…»

      Да, ничто не утомляло Растова сильнее, чем думы насущные о домашнем хозяйстве.

      Поэтому когда на горизонте нарисовался начальник разведотдела полкового штаба Коробов и предложил майору сходить в непритязательную пивную «Морской прибой», расположенную прямо за выходом с территории части, Растов обеими руками ухватился за эту возможность расслабиться. Хотя с Коробовым, похожим на обритого налысо немецкого садового гнома, никогда особенно близок не был.

      Не успели они взять по пол-литра «Ячменного колоса», как оказалось, что за соседним столиком