Нулевое досье. Уильям Гибсон

Колумбии. В смысле, в Колумбийском университете.

      У нее бледное лицо. Темные волосы расчесаны на прямой пробор и туго стянуты назад.

      – Вы описывали свое предыдущее положение как неволю. Это было после университета?

      – Да.

      – Считаете ли свое нынешнее положение таким же?

      – Считаю ли я его неволей?

      – Да.

      – Не в том же смысле.

      – Ваше лечение здесь сто́ит очень больших денег. Знаете ли вы, почему их готовы на вас тратить?

      – Нет. А вы?

      – Даже догадок нет. Знаете ли вы, что такое врачебная тайна в моей профессии?

      – Вы не должны никому пересказывать наши разговоры?

      – Да. А как вы думаете, я ее сохраню?

      – Не знаю.

      – Сохраню. Когда я согласилась приехать сюда и работать с вами, я сразу поставила такое условие. Я здесь ради вас, мистер Милгрим. Не ради них.

      – Приятно слышать.

      – Но поскольку я здесь ради вас, мистер Милгрим, я о вас тревожусь. Это так, будто вы заново родились на свет. Вам понятно?

      – Нет.

      – Вы были ущербны, когда вас сюда привезли. Сейчас вы менее ущербны, однако восстановление – комплексный органический процесс. Если вам повезет, он будет продолжаться до конца вашей жизни. «Восстановление», возможно, неудачный термин. Да, вы восстанавливаете некоторые аспекты своей личности, но куда важнее то, чего у вас раньше не было. Первичные аспекты развития. У вас в определенном смысле произошла задержка в развитии. Теперь вы получили возможность расти.

      – Но это ведь хорошо?

      – Хорошо? Да. Приятно? Не всегда.

>>>

      В Хитроу его ждал высокий бритоголовый негр с табличкой, на которой красным маркером средней толщины было выведено: «мИЛгРИм».

      – Милгрим, – сказал Милгрим.

      – Анализ мочи, – ответил негр. – Сюда.

      Ему с самого начала очень твердо объяснили, что сдавать анализы по случайному графику – условие непременное. Типа не хочешь – до свидания. Условие угнетало бы его меньше, если бы анализ брали в менее неловких ситуациях. Хотя, видимо, в неудобности и был главный смысл.

      Негр повел Милгрима в заранее выбранный туалет, на ходу комкая и убирая в карман листок с красной фамилией.

      – Сюда, – проговорил он, быстро идя вдоль ряда дверец.

      Типичный британский туалет: не просто перегородки между унитазами, а каждый в отдельной кабинке с настоящей дверью. Первое культурное различие, которое Милгрим замечал после перелета. Наверное, англичанам американские туалеты кажутся уж слишком общественными. Негр указал Милгриму на пустую кабинку, обернулся и быстро шагнул следом. Потом запер дверь и протянул пластиковый гермопакет с баночкой. Милгрим аккуратно поставил красный тубус в угол.

      Он понимал, что наблюдатель необходим. Иначе легко подменить баночку. Даже «пописать» из специального искусственного пениса. В нью-йоркской газете писали.

      Милгрим