Договор на одну тайну. Ольга Володарская

заплакал, уронив голову на руль. Слабости он тоже себе не позволял. Его глаза оставались сухими даже на похоронах матери.

      Вдруг в окно заколотили. Земских вздрогнул всем телом, но голову поднял не сразу. Сначала вытер влажные глаза, чтоб не показать слез. Он думал, что это Валера последовал за ним на стоянку, и Леше не хотелось предстать перед другом в «расклеенном» виде. Но оказалось, что возле его «Тойоты» стоит Димитрич. Бомж, который обитал где-то поблизости, и иногда, когда охрана его не прогоняла, побирался возле клиники. Земских всегда проходил мимо. В качестве благотворительной помощи он делал бесплатные операции, но не подавал на улицах.

      – Эй, док, у тя все пучком? – услышал Леша голос Димитрича.

      – Да, я в порядке.

      – А то смотрю, мордой в руль уперся… Думал, поплохело тебе.

      Земских покачал головой и натянуто улыбнулся.

      – А мне плохо, – жалостливо проговорил Димитрич. – Шланги горят.

      Леша повернул ключ зажигания. Мотор заурчал. Димитрич занервничал.

      – Соточку на опохмел не подкинешь, док? – прокричал он. – Знаю, ты мужик суровый, но не зверь же, а я помираю…

      И тут Леша сделал то, чего от себя не ожидал. Он протянул руку на заднее сиденье и достал пакет. Презенты от благодарных пациентов – коньяк, сигары и конфеты. Опустив стекло, Земских отдал дары Димитричу. Тот тут же сунул лицо в пакет. Содержимое бомж рассматривал долго. Секунд пятнадцать, не меньше. Очевидно, не мог поверить глазам.

      – Это все мне? – сглотнув, прошептал он.

      – Тебе. Лечись.

      – Док, ты… ты… Человечище! Спасибо тебе.

      – Не за что, я все равно не пью, не курю.

      – Так это «Хеннесси» и «кубинки». – Димитрич прослезился от счастья.

      – Ладно, наслаждайся, поехал я.

      – Эй, стой, док.

      – Что еще?

      – Да мне как-то неудобно одному это все употребить… – Даже речь Димитрича облагородилась после того, как в его руки попали высококлассные продукты. – Это ж тебе подарили люди, которых ты вылечил, порадовать хотели, забери хотя бы конфетки.

      – Сладкое я тоже не ем.

      – Здоровеньким помереть хочешь? – хмыкнул бомж. – Что ж, каждый по-своему с ума сходит. Ну, бывай тогда.

      И, сунув пакет за пазуху, убрался со стоянки. А Леша остался. Он понял, что не в состоянии вести машину. Нервы как натянутые канаты, что вот-вот лопнут. В голове каша. Глаза застилает пелена. И ладно, если, попав в аварию, сам «здоровеньким» помрет, так людей покалечит. И он заглушил мотор. Попил воды. Протер лицо влажными салфетками. Затем, разложив кресло и включив музыку, лег, закрыл глаза и стал думать.

* * *

      Стук в окно заставил Лешу открыть глаза. Покосившись, он увидел возле машины не того, кого ожидал. Земских думал, что вернулся Димитрич. Побирушки народ наглый. Им один раз дай, не отстанут. Однако в окно «Тойоты» заглядывал не Димитрич, а Макарыч. То есть Валера Фомин, покойного отца которого звали Макаром.

      – Ты