Присягнувшие Тьме. Жан-Кристоф Гранже

трупами.

      Я взглянул на часы: Свендсену и шести минут не понадобилось, чтобы все разузнать.

      – Прежде он был хирургом-ортопедом. Говорят, отличным, но перенес депрессию, и это отразилось на его работе. Он сделал неудачную операцию.

      – Что ты хочешь этим сказать?

      – У ребенка была инфекция. Во время операции Вальре задремал и повредил мышцу. Теперь мальчишка хромает.

      – Как он мог заснуть?

      – Он выпивал и злоупотреблял антидепрессантами. Для хирурга хуже не придумаешь…

      – Ну а потом?

      – Родители мальчика подали в суд. Клиника прикрыла Вальре, но ему пришлось уйти. Он переучился на судмедэксперта и обосновался в Безансоне. Развелся, сидит без денег и по-прежнему принимает таблетки. В общем, он стал патологоанатомом не по призванию. А ведь это – самое благородное из искусств, ибо оно врачует души живых и…

      Я прервал его разглагольствования:

      – Название клиники? Дата?

      – Клиника д’Альбер. Девяносто девятый год. В Лез-Улис.

      Я поблагодарил Свендсена.

      – Но я жду от тебя протокол вскрытия, – потребовал он. – Я уверен, это нечто потрясающее. И потом, это в твоих же интересах, потому что Вальре наверняка ни в чем не разобрался. Для работы с мертвецами нужно призвание. Я, например…

      – Я тебе перезвоню.

      Я бегом пересек подъездную площадку. Плакат над входом предупреждал: «Здоровье не купишь!» Морг находился на третьем подвальном этаже. Я направился к лифтам, даже не взглянув на бастующих медсестер, рассевшихся на лестничной площадке. В подвальном этаже температура была ниже градусов на десять. В коридоре – ни души и ни одного указателя. Инстинктивно я повернул направо. Под потолком тянулись черные трубы, голые бетонные стены казались серо-зелеными. Гудела вентиляция.

      Через несколько шагов я заметил слева ничем не примечательную комнатку. Стулья, низенький стол. Напротив – двустворчатые двери с круглыми окошками. На одной из стен висела большая фотография с изображением зеленого луга. Наверное, она должна была оживлять атмосферу, но тщетно. В воздухе стоял запах антисептиков, кофе и жавелевой воды. Я невольно подумал о раздевалке в бассейне, в котором плавают трупы.

      Из дверей выехала каталка. Над ней склонился здоровенный санитар. На нем был пластиковый фартук, длинные, как у викинга, волосы стянуты в конский хвост.

      – Вы что-то хотели, месье?

      Несмотря на варварскую внешность, голос у него был мягкий и ласковый. Наверняка ему нередко приходилось разговаривать с родственниками умерших.

      – Я хотел бы поговорить с доктором Вальре.

      – Доктор не принимает. Я…

      Чтобы сразу расставить все точки над «i», я предъявил ему свое удостоверение. Двери раскрылись в обратном направлении, и каталка скрылась. Через несколько секунд вышел высокий сутулый тип с сигаретой в зубах. Он недоверчиво взглянул на меня:

      – Вы кто такой? Я вас не знаю.

      – Майор Дюрей, Уголовная полиция, Париж. Меня интересует дело Симонис.

      Он придержал хлопающие