Присягнувшие Тьме. Жан-Кристоф Гранже

дереву.

      – Вы здесь работаете каждый день?

      – Только по понедельникам и вторникам. Сегодня я пришел как всегда. Мне ничего не сказали.

      – Расскажите, как все было.

      Он сунул руку в карман, вынул фляжку и протянул мне. Я отказался. Тогда он отхлебнул сам.

      – Я подошел к реке и сразу его заметил, нырнул и вытащил на берег. Река здесь неглубокая.

      – В каком месте это произошло?

      – Да вот в этом самом. В нескольких метрах от шлюза. Я позвонил жандармам. Они были здесь уже через несколько минут. Одна минута все решила. Если бы я пришел минутой позже, его бы унесло течением и я бы ничего не увидел.

      Я посмотрел на водную гладь – она была совершенно неподвижна.

      – Вы говорите – течение?

      – Сейчас его нет, потому что шлюз закрыт.

      – А вчера он был открыт?

      – Месье Субейра его и открыл. Он все предусмотрел. Наверное, хотел, чтобы его унесло…

      – Мне сказали, что на нем был груз из камней.

      – Мне было чертовски трудно его вытаскивать. Все потому, что он привязал к поясу строительные блоки.

      – Как же он это сделал?

      Филипп поднялся.

      – Пошли со мной.

      Он направился к живой изгороди. В глубине сада стоял почерневший сарай, втиснутый между подлеском и рядом подстриженных деревьев. У деревянной стены под пластиковым навесом были сложены поленья. Мой проводник плечом распахнул дверь и отошел в сторону, чтобы я мог заглянуть внутрь.

      – В последние выходные месье Субейра попросил меня перенести сюда старые строительные блоки, которые валялись с незапамятных времен на другом берегу реки. Он даже попросил распилить пополам несколько штук. Я тогда не понял, для чего. Теперь-то знаю: он хотел сделать из них груз. Он заранее рассчитал такой груз, который ему был нужен, чтобы тело унесло течением.

      Я бросил взгляд на дверной проем и не стал заходить. Пора было признать тот факт, что Люк хотел покончить с собой. Потрясенный, я отошел от двери.

      – Как он закрепил камни?

      – С помощью железной проволоки, он согнул ее втрое – для крепости. Получилось вроде свинцового пояса, как у ныряльщиков.

      Я глубоко вдохнул холодный воздух. Живот скрутили мучительные спазмы. От голода, самогона и отчаяния. Что случилось с Люком? Что же такое он обнаружил, из-за чего хотел покончить с собой? Оставить семью и предать свою веру?

      Садовник закрыл дверь и спросил:

      – Он ваш друг, так?

      – Мой лучший друг, – ответил я с отсутствующим видом.

      – Вы не приметили, что он вроде не в себе?

      – Нет.

      Я не осмелился признаться этому незнакомому человеку, что я не говорил с Люком – не говорил по душам – вот уже несколько месяцев, несмотря на то что нас разделял всего один этаж. В завершение я спросил на всякий случай:

      – Больше ничего странного вы не заметили? Я хочу сказать: когда вытаскивали тело.

      Человек в черном сощурил зеленые глазки. Казалось, его опять обуревают сомнения.

      – Вам не говорили про образок?

      – Нет.

      Садовник