Ритуальные услуги. Виктор Пронин

это нормальные знают. А я другой. Значит, так… По окнам стрельба, скатерть белая залита кровью, двое на полу, двое рвут в твою сторону, мимо этого вот кабинета… А ты ничего о них не можешь сказать?

      – Молодые ребята, неплохо одеты, что-то кашемировое…

      – Сейчас в кашемировом ходят даже уличные лоточники. Это форма всех торгашей. Где твое пальто?

      – На вешалке. – Анцыферов кивнул в сторону шкафа.

      Пафнутьев поднялся, распахнул дверцу и увидел розоватое длинное пальто.

      – Все ясно. Они тоже в кашемировом?

      – Мне так показалось. – Ох, не зря Анцыферов работал когда-то прокурором, все вопросы Пафнутьева разбивались о его неопределенность.

      – Не хочешь ты мне помочь, Леонард, – тяжко вздохнул Пафнутьев и, резко оттолкнувшись, сделал полный оборот вместе с креслом. – И я даже знаю почему.

      – Ну? – живо поинтересовался Анцыферов.

      – Рыло в пуху.

      – Грубовато выражаешься, – обиделся Анцыферов.

      – Не я, народ. Это все он, негодник. Рыло в пуху, рожа крива, полюбишь козла… Необразованный, темный, пьяный… Вот и несет что попало. Прости нас, Леонард!

      – Кого это – вас?

      – Меня и народ, – широко улыбнулся Пафнутьев, довольный, что поймал Анцыферова в эту невинную ловушку. – Хорошо. Бери ручку, бумагу и пиши. Так, мол, и так, настоящим подтверждаю, что люди, подвергшиеся нападению в ресторане, мне неизвестны, видел их впервые… Ну и так далее. Может, и от себя что-нибудь добавишь.

      – Зачем такая расписка?

      – Не знаю, – беззаботно ответил Пафнутьев. – Авось пригодится. Когда выяснится, к примеру, что один из убитых – твой сват, один из сбежавших – твой брат, тогда я эту бумажку тебе под нос. А судья и скажет… Нет, скажет, Леонард Леонидович, вы были неискренни во время следствия, пытались утаить ваши криминальные связи, увести от наказания опасных преступников и потому снисхождения не заслуживаете, и я вынуждена буду, скажет судья, этакая полная женщина с накрашенным ртом и мелкими кудельками на голове, я вынуждена буду применить к вам не первую, а вторую часть статьи, которая предусматривает…

      – Заткнись, Паша, – негромко сказал Анцыферов. Полная женщина с крашеными губами и высветленными кудельками, видимо, вызывала у него воспоминания, бросающие в дрожь. – Я напишу расписку, или как там ты ее называешь. Только не сейчас. Я должен подумать, собраться… Я плохо себя чувствую. Обстрелян и разгромлен мой ресторан, убиты люди…

      – Убит только один, – поправил Пафнутьев.

      – Это неважно… Идет следствие, милиция… Не могу. Извини. Чуть позже.

      – Хорошо, – легко согласился Пафнутьев. – Пусть будет так, как ты хочешь. Я всегда шел тебе навстречу, зачем сейчас нарушать сложившиеся отношения? Не буду. Скажи, пожалуйста… У тебя есть заместитель?

      – Есть, но он в отъезде…

      – Далеко?

      – На Кубани. За вином поехал.

      – Помощник есть?

      – Не понимаю, о чем ты? Есть бухгалтер, снабженец…

      – Где они сидят?

      – Рядом