Ритуальные услуги. Виктор Пронин

дались ему эти несколько слов.

      – Которая на окраине города?

      – Нет, они в центре… Угол Чернышевского и Фурманова.

      – А, эти, – беззаботно сказал Пафнутьев, хотя ни адреса, ни самой фирмы не знал. – Посредники.

      – Поставки, – обронил официант.

      – И вас снабжают?

      – Конечно.

      – Тогда другое дело. – Пафнутьев освобожденно вздохнул, откинулся на спинку стула. – Что я могу сказать… Чашку кофе и пятьдесят граммов коньяка… За счет директора.

      – С удовольствием! – искренне произнес официант и уже хотел было подняться, но Пафнутьев его остановил:

      – Да, чуть не забыл. – Он придвинул к официанту его блокнот. – Черкни свой телефон, вдруг позвонить придется.

      Взяв ручку, официант быстро написал несколько цифр.

      – И домашний тоже, – напомнил Пафнутьев. – Только напиши, где домашний, а где служебный. И адрес…

      Парень, не задумываясь, выполнил просьбу и тут же пошел за кофе. Пафнутьев проводил взглядом его удаляющуюся фигуру с тяжеловатым задом и литым затылком. Вряд ли он будет хоть в малой степени заменой Ковеленову, но свой человек в ресторане никогда не помешает. «Свой человек в ресторане», – повторил про себя Пафнутьев и только сейчас сообразил, что его разговор с парнем наверняка видел Анцыферов в кабинете. Пафнутьев чертыхнулся, но тут же успокоился, решив, что сам покажет Анцыферову изъятые из блокнота счета сегодняшнего утра. Это его утешит и снимет подозрения с парня.

      – Вот за это, старик, спасибо! – искренне воскликнул Пафнутьев, увидев перед собой белую чашечку с кофе и хрустальную рюмку, в которой наверняка было больше ста граммов. Но этот подлог нисколько не огорчил Пафнутьева. Он взглянул на официанта и встретился с глазами заговорщика. – Спасибо, старик.

* * *

      Заведующий травматологическим отделением Овсов был хмур, неразговорчив, сидел за своим столом, и его тяжелое лицо, освещенное белесым светом дня, казалось массивным, морщины выглядели глубокими и резкими. Пафнутьев, столкнувшись с ним взглядом, все-таки подошел, пожал руку хирургу, сел на кушетку, застеленную белой простыней.

      – Ты так суров, Петя, что я даже не знаю, какое слово произнести, как сесть, как повернуться. – Пафнутьев попытался вывести Овсова из какой-то глубокой отрешенности.

      – Будет жить, – ответил хирург.

      – Ну и слава богу, – вздохнул Пафнутьев с облегчением. – Пусть живет, раз уж ему так повезло.

      – Кто он?

      – Понятия не имею… Разберусь.

      – Бандюга? – спросил Овсов.

      – Скорее всего.

      – Что-то в последнее время, Паша, у нас с тобой стали все чаще появляться общие клиенты.

      – Это же прекрасно! Мы стали чаще видеться… У нас совместные интересы…

      – Да, интересы общие, – вздохнул Овсов и со стуком поставил на стекло маленькую пульку. – Вот… Смотри. В одном сантиметре от сердца остановилась.

      Пафнутьев взял пулю, повертел перед глазами, взвесил на ладони, как