Принц Идима. Дия Гарина

дурацкое с шести лет отправила, лишь бы болел поменьше. Он – жизнь моя, а ты… Где ты был все эти годы?! Что делал?!

      – Ты прекрасно знаешь, где я был, – сухо процедил Кирин. – И что делал, знаешь. И почему не пришёл раньше – тоже. Но теперь я здесь и поступлю так, как обещал. Ты не сможешь меня остановить…

      – Ты не посмеешь! Думаешь, если ты… – Скрежет отодвигаемого стула заглушил следующее слово, – … то тебе всё можно?!

      – Не думаю. Я слишком хорошо знаю, что это не так, – грустно усмехнулся ночной гость. – И всё-таки сегодня тебе придётся с ним проститься.

      – Нет!!! – Мамин крик взвился под потолок и отозвался крупной дрожью во всём Сашкином теле. Эхо ещё металось в воздухе, а он уже влетел в кухню, распахнув дверь с такой силой, что та ударила о стену, как пушечное ядро.

      – Отойди от неё, гад!!! – Правая рука Сашки до отказа натянула спусковой механизм его детища – боевой рогатки, закреплённой на левом предплечье с помощью ремней. – Отойди или…

      – Что или? – спокойно спросил незваный гость, крепко сжимая за плечи всхлипывающую маму.

      – Или я буду стрелять, – уже не так уверенно бросил ему Сашка, кусая губы от досады. Ах, если бы мама стояла хоть капельку подальше, то резиновый шарик, выпущенный не дрогнувшей Сашкиной рукой, уже давно врезался бы в лоб Кирину, вырубив его как Коляна Жмыгу.

      – Вот видишь, Аля, – между тем спокойно продолжал Борис Владимирович, осторожно усаживая маму на стул. – Тебе с ним всё равно не справиться, так что уж лучше ему…

      – На свет не родиться, – продолжил Демидов, кусая губы. – А теперь убирайся из нашего дома, и чтобы ноги твоей здесь больше не было!

      – Нет, дорогой, не уберусь. – Борис Владимирович встал прямо напротив Сашки, картинно скрестив руки на груди. – И что теперь?

      – А вот что!

      Сашка быстро прицелился и выпустил в ненавистного чужака резиновый снаряд, разжав онемевшие от напряжения пальцы. А потом неожиданно почувствовал, что пол уходит у него из под ног и мир вокруг превращается в сплошное чернильное пятно с редкими багровыми всполохами.

      Когда беспамятство выпустило горе-стрелка из своих цепких объятий, он долго не мог понять, где находится. Голова почти раскалывалась от боли, но вот мелькающие перед глазами вспышки побледнели, шум в ушах стих, и Сашка смог однозначно сказать себе, что дело его дрянь. Ещё бы не дрянь, если тебя связанного везут на заднем сидении автомобиля бог знает куда. А кроме бога это знает только сидящий за рулём Кирин, напряжённо следящий за дорогой.

      Попробовав свои путы на крепость и убедившись в их несокрушимой прочности, пленник попытался приподняться, чтобы увидеть, куда же его везут. Это ему почти удалось, но резко затормозившая машина («Иномарка, нюхом чую», – определил Сашка, снова уткнувшись носом в сидение) свернула куда-то вбок и через несколько минут остановилась, возмущённо взвизгнув тормозами. Всё также молча Кирин выбрался из машины и, открыв заднюю дверь, вытащил бешено забившегося мальчишку.

      Ночь