Трэшмаркет. Стихи и рассказы. Кирилл Жукович

Звонок застал их врасплох. Перед тем как побежать в свой класс, Вика отрезала: на следующей перемене идём вместе.

      Кеды продолжали устремляться наверх: ширх-ширх-ширх-ширх.

      «Да даже если и есть зеркало какое там, мало ли чего этим-то двоим в темноте привидеться могло. Я вон маленькая когда была, по квартире ночью боялась ходить, а в зеркало-то вообще ни-ни».

      Четыре ступени осталось, три ступени, две…

      «В туалет-то, бывало, боялась ночью сходить, то тут что привидится, то там всколыхнётся, а мама всегда говорила, что это из-за ужастиков американских. Вот года два уже не боюсь ничего, как смотреть их перестала, и кошмары всякие не снятся по ночам…»

      Сорокина стояла перед большими дверями с надписью «Актовый зал».

      – Ой.

      «Снова невольно вырвалось. Я же к медсестре шла».

      Коридор четвёртого этажа был очень маленьким. В нём было всего три двери. Одна в кабинет химии, из которого раздавалось равномерное бурчание преподавателя, открытые двери мужского туалета, из которого несло бычками и хлоркой, и двери актового зала, где находилось зеркало.

      – Заходи! – раздался радостный голос из чуть приоткрытой двери…

      То самое зеркало…

      – Заходи, не бойся! – повторил знакомый голос весёлыми нотками.

      Сорокина приоткрыла дверь и осмотрелась. Огромной высоты потолок отражал каждое слово. Потёртые ряды алых сидений были пусты. Старые кулисы держали на себе большие разноцветные буквы: «С началом учебного года!»

      – Посмотри, как там красиво!..

      С ней разговаривала Лиза. Она стояла перед одним из девяти зеркал в бальном платье бирюзового цвета, держа его за края, раскачиваясь по своей оси и что-то негромко напевая:

      – Раз-ле-те-лись,

      Как цве-ты,

      Тво-и луч-ши-е меч-ты…

      В зеркале отражалось её счастливое лицо. Она взглянула на Сорокину и подмигнула.

      – Лиза, а тебя родители уже обратно привезли?.. – Кеды направились к старой знакомой.

      – Ты бы-ла,

      И я бы-ла,

      Я бы-ла у дья-бо-ла…

      – Ли-и-и-иза! – вырвался окрик.

      Кеды стремительно приближались к этой танцующей музыкальной шкатулке, и лицо Лизы снова посмотрело на неё в отражении. Огибая пустые сидушки, Сорокина подходила к ней всё ближе…

      – Он те-бе По-ка-жет,

      Толь-ко дай

      Се-бе взгля-нуть…

      Сорокина положила руку ей на плечо и остановила гипнотический танец.

      – Смотри-и-и-и-и-и-и… – процедила Лиза и положила свою руку поверх.

      «Жуть», – подсознательно рифмовалось у Сорокиной в голове. Зеркало начало светиться, а окружающая действительность – затухать. Лизино лицо улыбнулось в отражении, и на нём выступили морщины. Земля уходила из-под ног. Бальное платьице стало казаться обтрёпанным и обветшалым. Кожа начала покрываться старческой сеткой.

      Где-то вдалеке прозвенел звонок…

      Девичье тело начало сутулиться, а в волосах проступили седые пряди. На зубы лёг налёт