Астральная Упанишада. Хроники затомиса. Александр Беляев

пантомиму, то пластично шагая на месте, то вдруг, словно наталкиваясь на невидимые стены начинал метаться по плоскости экрана. То разыгрывались сцены из какого-то китайского уличного шествия, где несколько человек передвигали вдоль экрана огромного дракона. Во всем этом не было никакой системы, отдельные группы теней действовали совершенно вразнобой, и создавали на экране бестолковую сутолоку. От всей этой мельтешни у Андрея зарябило в глазах, но совершенно неожиданно в голове снова начало складываться импровизационное стихотворение, и он почувствовал непреодолимую потребность прочитать это стихотворение вслух, что он тут же и сделал. Стихотворение, как и его предыдущие импровизации были не совсем о том, что он видел, а скорее отражало его желание чтобы белая ночь, изрядно ему надоевшая, сменилась бархатным августовским вечером, наполненным шорохами, светлячками, темными парковыми аллеями, желтыми фонариками и влюбленными парами.

      Гондола скользила по глади канала,

      К причалу сбегались прозрачные тени,

      Казалось, мелодия где-то звучала

      И вроде бы кто-то кривлялся на сцене.

      Затем этот Некто в асбестовой маске,

      В ермолке Пьеро и плаще Арлекина

      Умчался на резвой скрипучей коляске

      Туда, где мелькала средь ив Коломбина.

      Все стихло. Ладья под шестом гондольера

      Ныряла сквозь низкие мутные арки,

      А рядом в проеме прибрежного сквера

      Таращился сумрак, тревожный и маркий.

      Казалось, неслышно открылись ворота,

      И статный привратник с мерцающей свечкой

      Манил из подземного гулкого грота

      Очнувшихся после сиесты беспечной.

      Затем (не сменилась и первая стража)

      Он выпустил в мир мотыльков миллионы,

      Что в мареве быстро густеющей сажи

      Забавно кружились у бледной колонны.

      Как будто безмолвные хрупкие души

      На час посетили родимые земли

      И тщетно пытались, порядок нарушив,

      Средь окон найти позабытые семьи.

      Пока Андрей занимался этим странным декламированием, неизвестно для кого, неизвестно зачем, у него держалось четкое ощущение, что произносит заклинание, которое должно произвести какое-то волшебное действо в окружающем мире.

      «Ну, вот и сценарий, – догадался Андрей, произнеся последнюю строчку. – Хотя, какой же это сценарий? Тут, собственно, ничего не происходит, ни вереницы действующих лиц, ни событий – декадентское символическое стихотворение не может быть сценарием, тут проза нужна. С другой стороны, если бы меня романом осенило, мне что, пришлось бы его несколько дней тут зачитывать? Нет, видимо эта импровизация и есть заклинание, только почему-то здешние аборигены назвали его сценарием, другой вопрос, зачем это им надо… Ну, что ж, я тут как никак Король,