Круг ада. Александр Золотов

не закрыто.

      Через порог переступили Изотов и его жена Ирина.

      – Здравствуйте, можно к вам в гости?

      Катя засуетилась.

      – Проходите, садитесь, будьте, как дома.

      Изотов прошёл к столу и поставил на него бутылку и виновато сказал:

      – Я не обмывать медаль пришел….

      – Носов перебил его:

      – Утешить меня хочешь?

      Женщины попытались повернуть разговор в более безопасное русло.

      – Муженёчки наши дорогие, давайте выпьем. Со стуком на стол ставились кружки, но мужики молчали.

      Изотов вспомнил, как он не хотел сюда идти, но жена настояла.

      – Всегда слушай женщин и делай наоборот, – с некоторым ожесточением подумал Петр.

      – Алексей, наливай чего сидишь? – попросила Ирина.

      Носов ожёг ее взглядом.

      – Не твое дело, чем мне заниматься в своем доме. Я тебя сюда не звал.

      Катя сорвалась с места.

      – Леша, зачем ты так, люди пришли с доброй душой, а ты…, – она отвернулась и заплакала.

      – Ира, уходим, – строго и зло сказал Петр.

      – Катитесь!

      Когда Изотовы направились к выходу, Носов крикнул:

      – Заберите водку, подаяния не принимаю.

      Изотовы ушли, а Носов наполнил стакан, но Катерина отодвинула его.

      – Леша, не пей, ты уже пьян. Ты уже и так натворил делов.

      – Что я натворил? Эко дело обидел передовика – орденоносца.

      – Завтра протрезвеешь, как в глаза им смотреть будешь. Они не виноваты в том,

      что Петру дали медаль, а тебе нет.

      – Я работал не хуже его, и знаю, что директор подавал список на награждение, в нем моя фамилия была. Ты знаешь, почему сегодня на собрании не избирали президиум.

      – Откуда мне знать? – всхлипнула Катерина.

      – Чтобы я там не сидел. Меня всегда избирали. Избрали бы и на этот раз. Неловко бы получилось, благодарности не заслужил, а в президиуме сижу.

      Носов посмотрел на плачущую жену, ему стало жаль ее.

      – Не переживай за меня, все перемелется. Мука будет.

      Он подошел, обнял жену, а она заплакала еще сильней.

      – Не плачь, глупая. Просто мне обидно.

      Катерина подняла глаза полные слез и выпалила:

      – У нас будет малыш.

      Сквозь пелену слез она видела, как вспыхнули его глаза, он сделал шаг к ней и остановился, некоторое время молчал. Те сплетни, которые доходили до него, которые он пытался не замечать, стали быстро заполнять его душу горьким сомнением.

      Катя, ожидавшая совсем другой реакции, тихо спросила:

      – Ты не рад?

      Алексей прошёлся по комнате, тяжёлой поступью, спросил:

      – Мой?

      Катя молча упала ничком на кровать, глухие рыдания прорывались сквозь подушку. Носов боролся сам с собой, он верил и не верил жене. Буря чувств, усиленная водкой раскачивала его сознание. И вдруг простая мысль заставила эту бурю покорно стихнуть.

      – Мой ребёнок, не мой, теперь изменить ничего нельзя. Ребенок мой, и точка!

      Он