Ленинский проспект. Артур Доля

находиться в закрытых помещениях. При лечении клаустрофобии обычно используют антидепрессанты, или больной должен представить перед собой лестницу, чтобы потом, ступенька за ступенькой, по ней идти, все выше и выше, все ближе к небу. Если слегка расширить границы, – тужься! природа-мать, тужься! раздвинь волосатые ноги! – показать, как мир уменьшается, умещается в экран, и можно выдернуть шнур из розетки, собранной на ощупь быстрыми чуткими пальцами на ООО «Московское ПО Электротехника», – выдернуть шнур из розетки, лишить сознанье картинки, – то окажется, что лестница в небо (представь перед собой лестницу) – самый простой путь. И если так случится или уже случилось, – что другого пути нет.

      А еще метро строят на случай войны, но об этом в рекламе ни слова.

      И то, что на случай войны, и то, что ни слова, – если слегка раздвинуть границы, – клаустрофобия.

      Но тут, от натуги, я издаю громкое: пук! Как какой-нибудь красный «жигуленок» пятой модели; красный как рак. Хотя никто не увидел, точнее, не услышал. Никто не обратил внимания, что вес не взят. Я только наклонился, повертел задницей перед штангой, приноровился, только напряг спину и сразу: пук! Границы захлопнулись, сузились в точку, и эта точка издала звук.

      Боязнь закрытого пространства порождает закрытое пространство? представление о смерти как о закрытом пространстве? страх смерти, а следовательно, страх жизни? непонимание жизни или понимание жизни как?..

      Что я хотел сказать? Я сказал: пук!

      Если к кому-нибудь приходят во сне покойники, принимающая сторона после этого сутки находится под впечатлением, не зная, к добру ночной визитер или к худу, можно с кем-либо поделиться увиденным или нет. Спроси у них, – что происходило сегодня? – не ответят. Встреча во сне с мертвецом – самое яркое событие дня.

      У меня есть старший товарищ (дело исключительно в возрасте), ему сорок два, он толстый, женатый, работает вторым режиссером на телевидении, – продал душу «картинке», но истово молится на сон грядущий: Свят! Господь Бог Саваоф! Свят! – клянется, что все бросит, включая жену и сына; здоровый бородатый мужик. Так вот, ему в последнее время стали являться покойники, он даже спать поначалу бросил:

      – Как представишь, что снова!.. Наверное, у меня особый канал открылся.

      Первым пришел отец.

      – Я тогда моложе тебя был, на третьем курсе ВГИКа учился, – и тут телеграмма. Кинулся занимать деньги, потом на вокзал – поезд полчаса как ушел, следующий через сутки. Пришлось ехать на перекладных, до Запорожья, оттуда электричками, с двумя пересадками, и везде не успевал: из Никополя электричка отправлялась за пять минут до прибытия запорожской, из Кривого Рога за сорок минут до прибытия никопольской, – строго по расписанию. Трое суток добирался! Прибегаю домой, а они уже с кладбища вернулись, поминают, пьют, не чокаясь, ни одной вилки на столе, едят ложками; говорят, что меня ждали. Взял я такси и поехал на кладбище, один. Всю ночь с отцом проговорил, не помню о чем… обо всем… Царствие ему Небесное! – Пьем не чокаясь. – Уютно