Веселый третий. Мария Киселева

рот и вынуть целый и даже сухой кусок мела.

      – Эй, а ты что – наблюдатель? – К Шурику подскочил вёрткий чернявый мальчишка. Все забыли про фокус и глядели на Шурика.

      – Почему? Я не знаю…

      – Не знаешь? – Мальчишка задрал подбородок и подступил ещё ближе. – Какие газетчики нашлись! Придут, постоят тихонько, а потом напишут: «В 3-м «Б» подсказывают, в 3-м «Б» галстуки в чернила макают».

      – Когда мы про вас писали, – сказала Шурику в лицо курносенькая Вера, – так прямо подписывались. А вы струсили – «Наблюдатель».

      Чернявый оттолкнул Веру и опять наскочил на Шурика:

      – Наблюдай, наблюдай. Видал, как Гошка фокусы показывает? Напиши теперь: «В 3-м «Б» мел едят тоннами…»

      Тут Гошка поперхнулся. Он вспомнил, что фокус закончен, открыл рот и вместо целого куска мела выплюнул белую кашицу. Девчонки взвизгнули. Гошка высунул белый язык и не знал, что делать. Все смеялись.

      – Я не наблюдатель, – сказал Шурик, когда фокусник убежал в умывальник. – Я новичок.

      – А-а! – закричало сразу несколько голосов. – Так бы и сказал. Как тебя звать?

      – Чурик. Шижов.

      – Чурик? – мальчишка вытаращил глаза.

      – Ой, – смутился Шурик. – Это я всегда… иногда… Шурик – вот что.

      Он хотел сказать, что иногда, когда волнуется, он нечаянно перепутывает слова, тогда и может получиться не Шурик Чижов, а Чурик Шижов. Но он не успел этого сказать, потому что чернявый сам догадался:

      – Чижов? Тогда почему ты вчера не пришёл? Ты был уже в списке.

      – Вчера?..

      – Да. Чижик-пыжик, где ты был… вчера?

      Шурик едва вспомнил:

      – Я в парикмахерскую ходил.

      Кто-то фыркнул.

      – Правильно. Я тоже, когда стригусь, в школу не хожу.

      Ребята засмеялись.

      – Ну хватит, Сенька, пусть он садится, а то скоро звонок.

      – Конечно. Садись, садись.

      – А… куда?

      – Куда хочешь. – Сенька махнул рукой на все три ряда.

      – Ну вот сюда можно?

      – Можно. Только тут Капустин сидит.

      – A-а. А сюда?

      – Пожалуйста. Тут сижу я, Сеня Гиндин.

      Шурик совсем растерялся. Весь класс смотрел на него.

      – Садись, садись, – настаивал Сеня Гиндин.

      – А как же ты?

      – А я постою. Ты будешь сидеть, а я рядом стоять.

      Всем было весело, только не Шурику, конечно.

      – Учительница скажет: «Гиндин!» А мне и вставать не надо.

      – Иди сюда, – потянула за рукав курносенькая Вера. – Я одна сижу. Петьку от меня отсадили, он ко мне подсматривал. Ты не подсматриваешь?

      – Нет.

      Зазвенел звонок. Шурик сидел на своём месте, в первом ряду, на третьей парте.

      Глава 2

      Нина Дмитриевна сразу заметила Шурика.

      – Чижов? Хорошо. Почему ты вчера не был?

      Ребята заёрзали. Шурик только и мог сказать про парикмахерскую, но теперь уже не сказал. Нина Дмитриевна спросила ещё, что Шурик проходил по арифметике в старой школе. Он ответил и сел. Начали решать задачу.

      – А число писать римскими цифрами? – спросила девчонка.

      – Нет, арабскими.

      У Шурика дрогнуло перо. Вот тебе раз, тут арабскими пишут. Он отложил ручку и сидел, опустив голову. Хорошо было в старой школе. Все ребята знакомые, все знали, что он – Шурик Чижов, а никакой не наблюдатель, а главное, он там всё умел делать так же, как другие. Соседка Вера что-то писала в тетрадке и на промокашке. Шурик боялся глянуть, чтоб его не отсадили, как Петьку, за подглядывание.

      – Валя Савчук, не разговаривай, – сказала Нина Дмитриевна ученице в первом ряду. Шурик посмотрел на белобрысенькую девчонку.

      – А ты, Савчук Галя, уже решила?

      Такая же девчонка в третьем ряду ответила: «Да». «Что это у них? – тоскливо подумал Шурик. – Все какие-то одинаковые. Девчонки по две штуки с одной фамилией, и не поймешь… Хорошо было в старой школе…»

      – Чижов, ты почему не пишешь?

      Шурик съёжился:

      – Я… не умею.

      Гиндин подпрыгнул на парте.

      – Мы арабские цифры не проходили.

      – А какие?

      – Русские.

      Все засмеялись, но Шурику уже не было обидно, потому что Нина Дмитриевна объяснила, что цифры, которыми мы пишем, были привезены к нам арабами, поэтому и называются они арабскими.

      Шурик обрадовался и уже не стал спрашивать, откуда и как это привезены, а сел и быстро решил задачу. А Вера ещё писала, писала, грызла ручку и наконец заглянула в Шурикову тетрадь.

      На других уроках в этот день всё было благополучно. По русскому разбирали