От истока до устья. Повесть и рассказы. Ольга Трушкова

плечам скрученным в жгут полотенцем.

      – Оженю паразита! Ей-ей, оженю гулёну непутёвую!

      Василий сел на полатях, потряс курчавой головой и с хрустом потянулся.

      – Не замай, матушка, я и сам скоро женюсь.

      Варвара ахнула, бухнулась на приступок и слёзно заголосила:

      – Неужто на Тоньке? На этой ледащей? Да она ж тебя голодом уморит, неумеха чёртова! Да у них вся родова такая, что не приведи Господь! Голытьба голытьбой! У них у всех руки из задницы растут, что у мужиков, что у баб!

      – Я же не на всей родове Потехиных собираюсь жениться, а только на Тоне.

      В его больших синих глазах, опушённых густыми и длинными ресницами, заплескалась улыбка, а в глубине – бесконечная любовь и жалость к матери. Ну, вот чего, спрашивается, она так переживает за какую-то там родню Тони? Да, это правда, что славу и её родня, и семья её нажили недобрую, но причём здесь Тоня?

      «Оженю!» Знает Василий, кого она себе в снохи выбрала! Как бы не так! Не те времена нонече, чтобы родители детями командовали! Сам женюсь! Вот управимся со страдой – на Покрова сватов зашлём, там, глядишь, и свадебку сладим. А как перейдёт Тоня из родовы ледащих Потехиных в родову работящих и зажиточных Громовых, то станет бабой уже нашей родовы. И ежели чего не умеет она делать, так научится. Разве её вина, что родилась она в такой семье? Родителей не выбирают.

      Он вышел на крыльцо, обвёл взглядом подворье. Привязанный к новой телеге Воронок степенно жевал свежескошенную траву. Вторая телега стояла под навесом, значит, Карька получил выходной и, стреноженный, пасётся на выгоне. Отец уже уехал на покос либо с Фёдором, либо с Иваном, а на гребь Василий, дед и девки поедут на Воронке.

      Девками у Громовых называли всех невесток, снох, дочерей и внучек независимо от их возраста.

      У входа в стайку суетились куры. Гуси важно прошествовали к специально выпиленной для них дыре в крепком заборе и направились к пруду лакомиться ряской. Хорошая птица, эти гуси: летом корма совсем не требуют, питаются травой, а для полного роста им два-три месяца хватает. Оставишь на зиму пару-тройку гусынь с гусаком к ним в придачу – к зиме получишь целый ларь нежнейшего мяса.

      На нижней ступеньке высокого крыльца сидел семидесятипятилетний дед Тарас и вставлял в дёсны граблей недостающие зубья. Василий присел рядом. Заметив внука, дед прищурил в доброй усмешке свои чуть поблёкшие от времени, но всё ещё зоркие и по-молодому лукавые глаза.

      – Что, паря, досталось тебе от матери?

      Василий почесал затылок, взъерошил свои густые курчавые волосы цвета крыла ворона, сокрушённо покачал головой.

      – Досталось, дед. И чем ей Тоня-то не по нраву?

      – Ты, Васятка, на матерь-то шибко не серчай, она ить только добра тебе желает. А Тонька…

      Дед пожевал губами, отставил в сторону починенные грабли и посмотрел в сторону соседней улицы, где жили Прилагины, а по-уличному Потехины.

      – Время, нонеча, конешне, другое настало. Но ить