Рождение Контролера. Юрий Никитин

угрозы, Штатам или кому-то еще, а всему человечеству.

      Я пробормотал:

      – Кому вы говорите? Лучше вас знаю. И что… вы те ребята, что берутся противостоять глобальным угрозам? Не смешите.

      Ингрид метнула на меня злой взгляд, я и сам ощутил, что перегнул, но к военным у меня инстинктивная неприязнь, пусть и в гражданских костюмах. Трудно выдавливать из себя это глупо-детское, когда пираты и разбойники – это хорошо и романтично, а стражи порядка – гады и приспешники кровавого режима.

      Мещерский и Бронник переглянулись, вид у Бронника стал таким, что надо ли с ним спорить и переубеждать, яйцеголовые считают себя умнее всех на свете, к силовым структурам относятся так же, как писатели и грузчики, дескать, тупые громилы, душители свобод и те сволочи, что не разрешают орать на улице веселые песни в три часа ночи.

      Бронник продолжил сдержанно:

      – Есть глобальные угрозы, которые создает природа, например, землетрясение, цунами или бабахнет астероид… Да, там мы сделать ничего не можем. Но если угрозы создают люди, то… мы ведь тоже люди?

      Я покачал головой.

      – За всеми не набегаешься. Все верно, совсем недавно страной науки считалась Германия. Но сейчас в одном Китае научно-исследовательских центров больше, чем в Германии, Франции… и вообще во всей Европе!.. Даже в Иране больше, чем в Германии и Франции, вместе взятых. И уровень исследований выше, чем в Германии, что совсем позор… И что вы можете сделать?

      Он взглянул на меня с осторожностью во взгляде.

      – Теперь могу сказать, сделать что-то можем. Есть идея насчет создания ГКЧП. По предотвращению глобальных рисков. Организация с чрезвычайными полномочиями. Подчеркиваю, чрезвычайными.

      Мещерский кашлянул, сказал, словно извиняясь за коллегу званием ниже, чьи слова по молодости могут показаться бахвальством:

      – Пока да. Потом, конечно, бюрократы постараются нам подрезать крылья.

      – А мы не дадим, – добавил Бронник, я посмотрел на него чуточку иначе, сперва показался простой доской в заборе, которых не отличить одну от другой.

      – Но когда это случится, – продолжил Мещерский, – мы можем показать себя во всей мощи. Понятно, в это отделение будем набирать людей экстра-класса, так что придется отбиваться от желающих…

      Я кивнул.

      – Намекаете, что кто не успел, тот опоздал? Уж простите, но за меня не витийствуйте. Я точно не пойду на улицу просить милостыню.

      – Мы помним, – сказал он мягко, – что вы доктор наук и прекрасный специалист и, конечно, без работы не останетесь. Но здесь вы можете сделать больше!.. Для людей. Мы наблюдали, как вы, впервые участвуя в таких операциях… скажем прямо, далеких от научного поиска, сумели взять на себя лидерство, принимали решения на свой страх и риск и обе довели до конца. Часто вопреки тому, что вам говорили.

      Я пробормотал:

      – Польщен.

      – В самом деле, – сказал Мещерский мягко, но твердо, – никто же не требует, чтобы вы оставили свою работу!.. Но в вашем Центре Мацанюка ее могут делать и другие. А здесь у нас вы пока первый.