Собрание произведений в пяти томах. Том 5. Двадцать первый век. Михаил Жванецкий

у взрослых.

      Юное поколение, видя блестящие журналы и блестящие авто, что им кажется признаком счастливой жизни, даже не колеблется между воспитанием и увлечением.

      Вот же оно! Раньше за заборами, теперь вывалилось на тротуар.

      И такое восхитительное количество трупов, такое изумительное море крови.

      А еще говорят, что это жизнь, что это свобода, что за это боролись.

      Вот так из одной разрухи попали в другую. Сидели в Бухенвальде, наконец с боями пробились в Освенцим.

      Учитель за двадцать долларов ставит пятерку, преподаватель за пять тысяч провожает на медаль, за десять тысяч принимает в вуз.

      Суд за тридцать тысяч посадит, за пятьдесят тысяч оправдает. Следователь за три тысячи обвинит, за пять тысяч отпустит.

      Министр берет со всего, что происходит под ним: пять миллионов за сделку во вред стране, десять миллионов за сделку на пользу стране. Один миллион – за то, что сделка не состоялась. (Цифры вымышлены мной.)

      Телевидение, время от времени завывая о зажиме свободы, добивает и уничтожает остатки приличий, остатки совести, заставляя всенародно рассказывать гадости о муже, о жене, сочиняя, выдумывая чью-то жизнь.

      Это горе одинаковое, когда все можно и когда все нельзя, когда стреляют сверху, когда стреляют снизу.

      Снизу палачей не меньше.

      Тут кто-то затосковал о политсатире.

      Мол, почему не занимаются.

      Как не занимаются?

      А что же делает вся страна, все газеты, все радиостанции Советского Союза?

      Это сейчас самое легкое, самое приятное, самое денежное, самое безопасное занятие.

      Разве сатирики наши не называли президента кем угодно и даже крошкой Цахес… И что?

      Никакой реакции – ни черной, ни белой, ни всенародной.

      А с другой стороны, что должен сделать президент, чтоб крошкой Цахесом не быть?..

      В голове высмеивающего все-таки должен быть какой-то план, хотя бы приблизительно, чего бы ему все-таки хотелось в этой стране.

      Когда с властью воюют, неотрывно ошиваясь возле нее, питаясь из ее рук, зарабатывая на разоблачениях власти, полученных от нее же, это жутко смешно и слегка нечестно и сеет вот эту разруху в головах, о которой мы говорили выше, ниже и как раз здесь!

      От власти бы ни дальше, ни ближе. А на расстоянии вытянутой руки.

      Пусть они сначала сами по капле выдавят из себя рабов, постаравшись не закапать всех нижних, а потом приходят к нам.

      Худший вид рабства – неотрывно смотреть на власть, страстно комментируя движения пальцев ее ног.

      Полчища политологов занимаются разгадкой пальцев ног – и при этом прекрасно выглядят.

      Кто их всех содержит? У кого они берут деньги на пропитание? И как нам быть внизу? И кого выбирать? И что нас ждет?..

      Сегодняшняя жизнь для массового жителя распадается на три крупных раздела:

      1) поездки президента;

      2) август;

      3) игры в буквы на деньги, где молодые крупье тепло следят за мучениями пожилого, желающего прокормиться за счет своей памяти.

      А так – ничего, ничего…

      Убитые лежат.

      Убийцы