Фантомы. Дин Кунц

она себя, – мог притаиться на лестнице, и тогда ему были бы хорошо слышны их шаги. Он мог броситься на них сверху, сзади, когда они проходили мимо него к двери. Броситься, высоко подняв руку с зажатым в ней ножом…

      Но на лестнице никто их не подкарауливал.

      И в холле тоже. И на крыльце.

      На улице уже сгустились сумерки, быстро переходившие в ночь. Свет солнца еще был багряным, но отовсюду, откуда оно уже ушло, из десятков тысяч укромных местечек протянулись тени, похожие на целую армию зомби. Через десять минут станет совсем темно.

      Глава 4

      В доме соседей

      Дом супругов Сантини, из камня и калифорнийской секвойи, был построен по более современному проекту, чем дом Дженни. Все углы в нем были закруглены, поверхностей, пересекающихся под острым углом, не было вовсе. Он стоял на фоне высоких сосен, словно вырастая из каменистого грунта и вписываясь своими очертаниями в склон горы, и впечатление было такое, будто этот дом не построен, но возник здесь каким-то естественным образом. В нескольких комнатах первого этажа горел свет.

      Входная дверь была приоткрыта. Из дома доносилась классическая музыка.

      Дженни позвонила и отошла на несколько шагов от двери, туда, где стояла Лиза. Она считала, что им не следует подходить слишком близко к супругам Сантини: вполне возможно, что они уже заразились чем-то, просто побывав в той самой кухне, где лежит труп миссис Бек.

      – Лучших соседей и пожелать невозможно, – сказала она Лизе, мечтая, чтобы рассосался и исчез тот твердый и холодный комок, который она ощущала внутри себя. – Прекрасные люди.

      На их звонок никто не вышел.

      Дженни подошла к двери, снова нажала кнопку звонка и отступила назад к Лизе.

      – У них в городе два магазина: сувениров и лыжных принадлежностей.

      Музыка играла, то немного затихая, то становясь громче. Это был Бетховен.

      – Наверное, никого нет дома, – проговорила Лиза.

      – Кто-то там должен быть. Музыка, свет горит…

      Внезапный и резкий порыв ветра вдруг закрутился вихрем под крышей крыльца, и порожденные им звуки слились с нотами Бетховена, превратив прекрасную музыку в неприятный дисгармонический шум.

      Дженни распахнула дверь до отказа. Молочный люминесцентный свет лился через открытую дверь кабинета в холл с дубовыми паркетными полами и освещал небольшое пространство возле двери гостиной, в остальном погруженной во мрак.

      – Энджи? Винс? – позвала Дженни.

      Никакого ответа.

      Только Бетховен. Ветер стих, и разрушенная было музыка снова возродилась в наступившей тишине. Третья симфония, «Героическая».

      – Эй? Дома кто-нибудь?

      Прозвучали заключительные аккорды симфонии, и, когда стих последний звук, музыка прекратилась. Стереопроигрыватель явно выключился сам.

      – Эй?

      Ничего. Ночь за спиной у сестер хранила полное молчание, и дом перед ними молчал тоже.

      – Ты туда не пойдешь, правда? – обеспокоенно спросила Лиза.

      Дженни посмотрела на