Фантомы. Дин Кунц

Лиза. – На мое первое впечатление всегда можно положиться целиком и полностью. Можешь обо мне не беспокоиться. Какой-нибудь маньяк-убийца или сумасшедший насильник меня не подцепит.

      – Надеюсь, – ответила Дженни, притормаживая перед крутым поворотом, – но все-таки встречаться ты будешь только с местными ребятами.

      Лиза вздохнула и покачала головой, подчеркнуто театрально изображая разочарование и чувство безысходности.

      – Если ты не заметила, Дженни, то могу сказать: пока тебя не было, я уже вполне созрела и больше не ребенок.

      – Это я заметила, не беспокойся.

      Они проехали поворот. Впереди лежал прямой участок дороги, и Дженни снова нажала на газ.

      – У меня уже даже сиськи есть, – похвасталась Лиза.

      – На это я тоже обратила внимание, – ответила Дженни, решив не дать сестре вывести себя из равновесия ее подчеркнуто откровенными заявлениями.

      – Я уже больше не ребенок.

      – Но ты еще и не взрослая. Ты пока подросток.

      – Я молодая женщина!

      – Молодая? Да. Женщина? Еще нет.

      – Ха!

      – Послушай. По закону я твоя опекунша. Я несу за тебя ответственность. А кроме того, я твоя сестра и я тебя люблю. И я буду делать то, что, на мой взгляд, будет лучше для тебя же. Я уверена, что лучше.

      Лиза демонстративно громко вздохнула.

      – Потому что я тебя люблю, – повторила Дженни.

      – Значит, ты будешь такая же придира, какой была мама, – бросив на сестру злой взгляд, проговорила Лиза.

      – Может быть, даже строже, – согласно кивнула Дженни.

      – Жуть!

      Дженни искоса посмотрела на Лизу. Девочка глядела в боковое окно машины, и поэтому Дженни видела только ее профиль. Но все-таки по лицу не было заметно, чтобы Лиза сердилась по-настоящему. И губы у нее не были надуты, скорее уж они непроизвольно стремились растянуться в улыбке.

      «Детям необходимы строгие правила, понимают они это сами или нет, – подумала Дженни. – Дисциплина – это выражение любви и заботы. Главная трудность в том, чтобы не навязывать правила и дисциплину жесткими, грубыми методами».

      Переводя взгляд снова на дорогу и немного разминая лежащие на руле руки, Дженни проговорила:

      – Могу сказать, что я разрешу тебе делать.

      – Что?

      – Я разрешу тебе самой застегивать туфли.

      – Ну да?! – Лиза подмигнула ей.

      – Разрешу принимать ванну в любое время, когда тебе только захочется.

      Не в силах больше выдерживать позу оскорбленного собственного достоинства, Лиза захихикала:

      – А есть, если мне захочется, ты мне позволишь?

      – Безусловно, – широко улыбнулась Дженни. – Я тебе позволю даже убирать за собой по утрам постель.

      – Ах, какая вольница! – проговорила Лиза.

      В этот момент девочка казалась даже еще младше, чем была на самом деле. В теннисных туфлях, джинсах и свободной, как носят на Западном побережье, блузке, не в силах сдержать смех, Лиза выглядела сейчас особенно милой, хрупкой, нежной и ужасно беззащитной.

      – Друзья? – спросила ее Дженни.

      – Друзья.

      Дженни