Член парламента. Кэтрин Терстон

до того должна сделать еще несколько визитов. – Он покосился на бумаги и на неподвижную руку Чилькота.

      Чилькот засмеялся.

      – Ева, однако, очень любит светскую жизнь, – сказал он. – Я бы не мог обедать у Сабинетов, если бы даже эта дало мне пост премьера. У них ужасный мэтр д'отель, какое-то фамильное наследие. Он неимоверно толст и громко сопит. Когда я в последний раз у них завтракал, меня преследовало потом во сне воспоминание о нем.

      Блессингтон весело усмехнулся.

      – Мисс Чилькот не боится дурных снов, – возразив, он. – Но если вы мне позволите заметить вам…

      Чилькот забарабанил пальцами об стол.

      – Да, Ева не боится дурных снов, – сказал он. – В этом пункте мы с ней не сходимся.

      Блессингтон старался скрыть свое нетерпение. Он несколько минут стоял неподвижно и глядел на свои сапоги с остроконечными носками.

      – Простите, м-р Чилькот, я все-таки позволю себе напомнить вам…

      Чилькот поднял голову недовольным движением.

      – Черт возьми, Блессингтон! – воскликнул он. – Не ужели меня никогда не оставят в покое? Неужели я не могу сесть за стол без того, чтобы мне не подсовывали какую-нибудь работу? Вечно работать!.. За последние шесть лет я ни о чем другом не слышу, как о работе. Уверяю вас, бывали минуты… – Он вдруг вскочил и подошел к окну. – Бывают минуты, когда я готов был бы послать все в черту!

      Блессингтон испугался его горячности и осторожно подошел к нему.

      – Но ведь не вашу политическую карьеру?

      Чилькот колебался с минуту, борясь против желания, которое уже месяцами наполняло его. Ему хотелось высказаться, но вопросительное, недоверчивое выражение на лице Блессингтона леденило его, и он опять погрузился в молчание.

      – Ну, конечно… я не про это, – пробормотал он. – Молодые люди слишком торопятся делать заключения, Блессингтон…

      – Простите. О том, чтобы вы отказались от вашего политического положения, я и не думал. Помилуйте, все бы эти Рикшо, Вэли, Крешемы, весь промышленный Варк вас бы со свету сжил, если бы оказалось нечто подобное, – в особенности теперь, в виду слухов о Персии. Кстати, как по-вашему, есть что-нибудь фактическое в этой хоросанской истории? «Saint Georges Gazette» писала вчера в довольно резких выражениях.

      Чилькот подошел снова к столу. Лицо его было еще совсем бледное от пережитого волнения, и пальцы взволнованно забарабанили по развернутой газете.

      – Я не видел «Saint Georges», – поспешно ответил он. – Лэкли сейчас становится на дыбы, когда речь заходит о России. Но придется ли нам выступить – это вопрос другой. А что это, почему вы заговорили о Крэке и Бернадже? Вы что-то сказали о договоре, кажется?

      – Об этом вам не стоит беспокоиться. – Блессингтон заметил дрожание в углах рта и нервную резкость в голосе. – Крэка и Бернаджа я могу урезонить. Если они получат ответ в четверг, то этого совершенно достаточно. – Он начал снова собирать бумаги.

      Чилькот удержал его.

      – Подождите минутку, – сказал он. – Подождите, я сейчас просмотрю. Мне всегда становится лучше, когда я делаю