Мёртвые пляшут. Александр Бреусенко-Кузнецов

совершать те лающие звуки, которыми тот справлялся с задачей намеренного кашля.

      – Не слушай, Риг из Герла! – приказал некромейстер, когда история, приключившаяся в Цанце, оказалась более-менее ясна, и обратился к Флютрю:

      – Кажется, всё несколько сложнее, чем я думал. Провести в Цанц всю толпу, укрывшуюся за холмом, можно хоть сейчас, но надо ли? Если карлики, которых отсюда выбивали, и впрямь завалили проходы к туннелям, да так, что и чёрные пауки не пробрались… Впрочем, лучше посмотрим сами!

      Некромант из Отшибины, преисполненный уважения к искусству власти над людьми, продемонстрированному некромейстером, попытался выразить свои чувства в краткой хвалебной речи.

      – О чём вы, Флютрю? – удивился Гны. – Это же простейшие фокусы!

      – Но меня этим фокусам не учили…

      – Вас учил Гру. А стало быть, учил в основном повиновению.

      Тут некромейстер взмахнул правой рукой, чтобы стряхнуть с века пылинку, и Флютрю зашёлся в приступе жестокого кашля.

* * *

      Когда совещание с младшим некромантом пришло к логическому завершению (ибо Флютрю быстро принял всё сказанное к сведению и ещё быстрее согласился), Гны велел Ригу из Герла слышать сказанное далее и потребовал сопровождать их к городской стене, после чего приказать стражникам из своего десятка их впустить в охраняемый пролом.

      Проведя их к своему пролому, десятник бодро распорядился:

      – Впустить господ некромантов! И впредь их впускать и выпускать по первому требованию. Их документы мною проверены: у них – особые полномочия!

      – Будет исполнено! – последовал отзыв.

      Десяток стражников, охранявших пролом, отсалютовал Гны и Флютрю алебардами, и некроманты зашли в город.

      – Всё-таки Цанц разрушен не весь, – констатировал Гны, озираясь по сторонам. – Отрадно это видеть: я в этом городе провёл более полувека.

      Действительно, каменные строения верхней части города практически не пострадали, не считая стены, в один из проломов которой они с Флютрю проникли, и даже, как не странно, сохранилось два-три квартала строений деревянных.

      Под стеной валялась изрядная груда трупов мёртвых карликов. О том, что это лежали трупы мертвецов, а не живых, свидетельствовало полное отсутствие пятен крови. Вместо неё тела были измазаны разноцветными бальзамами. Среди всех цветов сильно преобладал оранжевый. Самый дешёвый сорт бальзама, потихоньку завезённый в Отшибину предприимчивыми торговцами из Цанца, имел такой отличительный цвет.

      – А теперь, Риг, отведи-ка нас к своему начальнику, – обратился Гны к провожатому.

      – К сотнику? – переспросил тот.

      – Да, к нему.

      – Исполняю! – и десятник повёл их в караульное помещение на верхнем уровне высокой городской стены, откуда на них уже глядел – и с немалым подозрением – бывалый мертвец в чёрных офицерских латах Карательного войска.

      – Справимся? – с сомнением произнёс Флютрю.

      – Справимся, – спокойно отвечал Гны, – только кашлять вовремя