На неведомых тропинках. Шаг в пустоту. Аня Сокол

так как зрелище пускающих друг другу кровь подростков было чем-то мило их сердцу. Я и мой нож не оставили им выбора. Угрим и Адаш растащили учеников прежде, чем я успела сделать шаг, четко и по-деловому.

      Рубашка на плече парня быстро намокала от крови, не повезло конопатому. Алиса демонстративно облизала заостренный коготь.

      – Кровь за кровь, Видящий, – засмеялась она, коса растрепалась, футболка была чуть надорвана у горла, пятна травы и земли на светлых хлопковых бриджах. Я с облегчением выдохнула.

      Парень дернулся, но Адаш держал крепко.

      – Убери нож! Немедленно! – Пашка схватила меня за руку.

      Я повернулась, только сейчас заметив хранительницу. Мила смотрела на лезвие, и в ее глазах бушевало пламя. Обнаживший оружие против ребенка в filii de terra подлежал уничтожению. Ее долг защищать. Я торопливо убрала лезвие, подняла руки. Мила стояла прямо передо мной, в долю секунды переместившись с того края просеки. Буря в ее глазах не утихала.

      – Святые, прости! – выдавила я, глядя в ее магическое пламя.

      – Нет! Не смей! – закричала Алиса.

      Парень засмеялся. Происходило то, чем меня пугали три года. Моя слабость стала причиной несчастья, которое погубит нас обеих. Хранительница в своем праве. Вынуждена признать, Кирилл был прав. Они все: Угрим, Веник, Пашка – были правы, я не часть этого мира, оттого и сдохну, если срочно что-нибудь не сделаю, не докажу, что не просто не хотела, неправда – хотела, а не могла причинить парню вред.

      Что ж… я взялась за нож.

      – Ольга, нет! – рявкнула Пашка.

      Лезвие вышло из ножен легко и бесшумно. Мила перехватила руку. Жесткий до боли захват. В ее глазах стояла боль. Та, которой я помогала спасти сына, страдала, хранительница выполняла свой долг.

      Я крутанула кожаную рукоять и прижала лезвие к ее пальцам, не в попытке причинить боль, в попытке спастись.

      – Железо, – крикнула я, – слышишь? Железка такому, как он, не опаснее комариного укуса. Мила!

      Что еще могла взять с собой? При условии, что моя спутница учует собственноручно помеченное серебро шагов с десяти?

      Девушка вздрогнула и отступила. Больше всего это походило на пробуждение от гипноза. Она была очень юной, и в жизни человеческой, и в роли хранительницы. Она плохо контролировала вылезающие на первый план инстинкты защитницы.

      – Не делай так больше, – попросила она.

      Я убрала нож, но говорить ничего не стала. К чему давать невыполнимые обещания?

      – Вы еще поплачьте. – Парень, больше не удерживаемый злыднем, держал в руках телефон, и тот, могу поклясться, работал в режиме камеры. А ведь это идея!

      – Держал бы язычок за зубами, – посоветовала ему Алиса, – пока не укоротили.

      – Стоп, – скомандовал Угрим, – предлагаю этих двоих рассадить по разным углам до выяснения всех деталей.

      – Зачем? – поинтересовалась Пашка.

      – Затем, что это Вадим Видящий, там, на тропе, умирает Варлаам Видящий, а она Седая.

      – Этот умник решил, что мне