Бандитские жены. Валерий Карышев

его, и я увидел четко, что нас, оказывается, записывали, – и как я стоял у двери, и как Игорь стоял у окна. Камера была направлена на стол.

      – Вот вам доказательства! Узнаете себя? – спросил капитан злорадно.

      – Я-то себя узнаю. Что же получается? Получается, что существует адвокатская тайна общения с клиентом. А вы, оказывается, товарищ капитан, нас пишете? – перешел я в наступление.

      Капитан удивленно посмотрел на меня, не ожидая такого отпора.

      – Я сейчас же пойду на телевидение и в газеты и дам интервью, что все беседы адвоката в вашем следственном изоляторе полностью записываются. В таком случае нам не только в Совет Европы вступать, но в сталинском времени надо остаться!

      – В каком смысле? – не понял капитан.

      – Тюрьма у вас, по сегодняшнему законодательству, находится совершенно не в подчинении МВД, а в подчинении Министерства юстиции, совершенно другого ведомства, которое не ведет следствие. А вы являетесь придатком следствия. Вы записываете разговоры, и весь материал переходит в следственные органы, как бы дополнительная информация собирается в стенах следственного изолятора против обвиняемых и подозреваемых! Между прочим, здесь сидят многие честные люди, и многие из них выйдут на свободу.

      – Да, особенно ваш клиент, – ехидно ухмыльнулся капитан.

      – Про клиента я не говорю. Суда над ним еще не было, и все решит суд. В общем, что хотите, то и делайте, но никакой объяснительной записки я писать не буду, – и я отодвинул от себя листок.

      Капитан взял мое удостоверение, стал его разглядывать.

      – Давно работаете?

      – Давно, лет пять.

      – И пять лет так нарушаете законы?

      – Какие это законы я нарушаю? А вы, капитан, их не нарушаете? Разве нет случаев, когда ваши сотрудники проносят сюда наркотики, спиртное? Разве об этом не пишут в газетах и не показывают по телевидению?

      – Это да, – кивнул головой капитан. – Значит, получается, что вы виноваты?

      – Какая разница, кто виноват… Наверное, виноват тот, у кого прав меньше. Сейчас прав больше у вас, так что сегодня виноват, получается, я.

      – Но вы сознаете, что вели себя неправильно?

      Я понял, что капитан пошел на попятную. Кивнул головой:

      – Да, сознаю… Но писать ничего не буду.

      – Ладно, Бог с вами, – обратился капитан ко мне по имени-отчеству, – адвокат вы, видимо, хваткий. Вам палец в рот не клади, а то еще сам виноват окажешься… Телефончик бы свой оставили.

      – Зачем он вам?

      – Мало ли, вдруг пригодится.

      – Даже так! – улыбнулся я. – Вот видите, товарищ капитан! Конечно, оставлю. – И я записал телефон юридической консультации.

      Довольный, что так легко выпутался из конфликта, который мог обернуться для меня очень большими неприятностями, я покинул следственный изолятор.

      На улице меня ждала Кристина. Лицо ее было встревоженным.

      – Что случилось? – спросила она.

      – Нас засекли.

      – Погодите, – вдруг сказала она, – не оборачивайтесь!

      – А что такое? –