Введение в феноменологию религии. Владимир Винокуров

природные, психические, геологические, трансцендентные (вневременные, непространственные и нечеловеческие), или имманентные (присущие самим пространству, времени и человеку) силы при помощи особых физических и символических действий, предметов, рисунков и текстов. Использование последних в магических целях может потребовать специального языка, подходящего для магического действия. Обычно, следуя указаниям философа-неоплатоника Ямвлиха (ок. 242–306 гг.), содержащимся в труде «О египетских мистериях», для этих целей используют древние языки, поскольку «люди, первыми познавшие имена богов, передали их нам в сочетании с собственным языком, который стал для этих имен своим и подобающим им».[72]

      Возникает парадоксальная ситуация, связанная с различием понимания чуда в магии и религии. Если в религии чудо является уникальным событием, вызывающим восхищение, событием, которого не может быть, но оно есть, то в магии чудо – это событие повседневной жизни. Это реальное различие понимания чуда в религии и магии, по крайней мере на самых ранних этапах истории. Охота может быть удачной безо всякой магии. Как выделить в этом случае магическую компоненту или даже доминанту? Как узнать, что магия «работает», если все, что произошло, произошло само по себе, в силу физических причин? Чудо в магии не сверхъестественно, но сверхфизично, оно есть продолжение физического действия. И решение этого парадокса может быть только радикальным: либо магия присутствует в обыденной, повседневной жизни, либо ее просто нет. Третий вариант, близкий религиозному пониманию чуда, требует произвести такое магическое действие, которое будет за пределами вероятности, за границей того, что может быть, но в этом случае оно не будет магией.

      § 6. «Логико-философский трактат». О тезисе 4.014

      Многие исследователи указывали на странный пассаж, встречающийся в одном из тезисов «Логико-философского трактата». Речь идет об уникальном для Трактата пассаже – о тезисе 4.014, единственном во всем «Трактате» эпизоде, в котором используется сказочно-фольклорный сюжет. Как замечает В. П. Руднев, «речь идет о сказке братьев Гримм «Золотые дети» (№ 85). В ней говорится о том, что золотая рыбка, пойманная стариком, предложила расчленить себя на шесть частей, из них две она предложила дать съесть жене старика, две – лошади, а две закопать в землю. От съеденных двух кусков рыбки старуха родила двух золотых близнецов (героев сказки), лошадь родила двух золотых жеребят («их лошади»), а из двух закопанных кусков выросли две золотые лилии. Когда один из братьев уезжал, то, если с ним происходило что-то плохое, лилии привядали, а если бы он умер, они увяли бы совсем, так что второй брат всегда мог узнать, как обстоят дела у первого».[73]

      Соответствующий тезис Витгенштейна звучит так: «4.014 Грампластинка, музыкальная мысль, нотная строка, звуковые волны – все это находится друг к другу в отношении взаимного отображения, которое устанавливается между речью и миром. Все они имеют

72

Ямвлих. О египетских мистериях. М.: Алетейа. 2004. С. 167.

73

Руднев В. П. Параллельные комментарии. // Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. // Витгенштейн Л. Избранные работы. М.: Территория будущего. 2005. С. 91–92.