Женская логика. Виктор Пронин

решения.

      – Это срочно?

      – Можно сказать, да... Сейчас подъедет оперативная группа из нашего отделения. Я уже поднял слесаря, наверно, придется взломать дверь. Ну и там, у двери, еще один человек, который, собственно, и заявил, что в доме... Уж не знаю, как сказать поприличнее... Лежит убитый.

      – А ему это откуда известно?

      – В окно заглянул.

      – В окно третьего этажа?

      – Там со стороны улицы строительная люлька стояла на автомобильной платформе, лампочки меняли... Он и упросил крановщика поднять его к окну... И увидел.

      Касатонова колебалась недолго. И женское любопытство, и желание присутствовать при важном событии в их доме, и совершенно пустой день, который ожидал ее...

      – Я могу идти в халате?

      – Вполне. В любом ты, душенька, наряде хороша, – усмехнулся участковый – плотный, но подтянутый мужичок тоже где-то около пятидесяти лет.

      – Взгляну на себя в зеркало и иду, – сказала Касатонова решительно. – Входите, – она пропустила участкового в прихожую, закрыла дверь и нырнула в ванную. Встряхнув короткими светлыми волосами, поправив очки и проведя бесцветной помадой по губам, она решила, что для роли понятой этого вполне достаточно. И уже выходя в прихожую, увидела на полочке у зеркала маленький фотоаппарат – обычную мыльницу, которую сегодня увидишь едва ли не в каждой квартире. Теперь, когда можно получать неплохие снимки, просто нажимая на кнопку, не думая о резкости, выдержке, ни о чем не думая, кроме картинки в видоискателе, многие вдруг обнаружили у себя необыкновенные фотографические способности.

      – Я возьму это? – спросила она. – Вдруг пригодится?

      – Вообще-то в опергруппе должен быть фотограф...

      – А вдруг не придет?

      – Ну что ж, возьмите... Но снимать можно только с разрешения начальника опергруппы. Хотя вряд ли он разрешит.

      – Тогда я сниму вас, Николай Степанович! А вы меня.

      – Это можно, – согласился Гордюхин, но с трудом согласился, видимо, что-то преодолевая в себе. Не положено было понятым иметь при себе фотоаппарат, не по правилам это. Но, подняв женщину прямо с постели, Гордюхин решил, что может пойти на это нарушение. В конце концов, командовать будет не он.

      – Сколько будет понятых? – спросила Касатонова.

      – Двое, – обернулся с лестницы Гордюхин – он уже начал спускаться к третьему этажу.

      – А кто второй?

      – Слесарь. Он там сейчас с фомкой стоит... Взломает дверь, потом приступит к обязанностям понятого.

      – А это разрешается? – Захлопнув дверь и убедившись, что ключ в кармане, Касатонова пошла вслед за участковым.

      – Все разрешается, что не противоречит закону, – Гордюхин оглянулся, протянул руку. – Прошу!

      На площадку третьего этажа выходили четыре квартиры – две двухкомнатные, однокомнатная и трехкомнатная. Дверь в трехкомнатную сразу выдавала, что живут здесь не такие люди, как в остальных. Стальная, обтянутая искусственной кожей дверь выглядела изысканной, даже нарядной. Отделка надежно скрывала ее железную сущность.

      –