Кто последний? – Мы за вами!. Екатерина Мурашова

но еще очень видный мужчина.

      – Да, спасибо. Если меня отпустят, я с удовольствием продемонстрирую свои возможности.

      – Хорошо, – Квач улыбнулся с явным облегчением. – Если вы шутите, значит, все и в самом деле в порядке. Но не торопитесь. Сами выбирайте темп. Если что, мы подстроимся. Или в самом деле организуем носилки.

      Пещера и вправду оказалась очень большой и носила явные следы недавнего пребывания в ней людей. У стен лежали поролоновые тюфяки, в нише стоял большой котел, рядом стопка мисок. Справа от входа сложены дрова.

      Вельде предоставили самый сухой тюфяк в непосредственной близости от костра. Стараясь не привлекать ничьего внимания и почему-то мучаясь мыслью о печеном яблоке (как же ей теперь узнать, у кого его попросить?), она осторожно отползла к стене вместе с тюфяком. Крошечный малыш на толстых коротких ножках подошел к ней и сверху вниз посмотрел на лежащую женщину. Слегка покачиваясь от усилий, он вытащил из-за пояса свой рожок с соком и протянул Вельде.

      – На, тетя Вельда, – на удивление чисто сказал он.

      – Ну что ты, маленький, спасибо, пей сам! – удивилась Вельда.

      – Нет, на, – малыш упрямо помотал головой. – Твоя лялечка, которая в животе, пить хочет. Ей дай, – он положил рожок на тюфяк, и не оглядываясь, пошел обратно, к костру. Вельда спрятала лицо в сгиб локтя и заплакала. Среди освещенных живым огнем лиц ей не раз и не два мерещилось чеканное лицо Кларка. Анри нигде не было видно. По-видимому, его не было в пещере.

      В пещере провели чуть больше суток. Ребятишки играли, носились, прыгали через костер, размахивали зажженными ветками и ловко увертывались от щедрых на подзатыльники (искры в глаза попадут!) старших. Женщины варили что-то в котле, раздавали хлеб и простоквашу. (Ее-то как унесли?! – поражалась Вельда). Вельда почти все время спала, ни у кого ничего не спрашивала, и разговаривала лишь с давешним толстоногим малышом, который появился снова и на этот раз принес обещанное печеное яблоко.

      – Может ты сам хочешь? – спросила его Вельда. – Или поделимся?

      Малыш долго думал, потом сунул в рот палец и сказал невнятно, но убедительно:

      – Не-а. Не хотю. Оно гоелое. Я не гоелое люблу.

      У Вельды возникла дикая мысль: попросить у рассудительного малыша объяснения происходящему, но она сдержалась.

      К концу дня вернулся Анри, озабоченный, но почти спокойный.

      Обратно шли посветлу, но путь, на удивление, показался длиннее. На подходе к станции Вельда уже совсем уговорила себя, что все, в чем она принимала участие на протяжении предидущих двух суток – это какая-то традиционная игра обитателей станции, может быть, ритуал, как-нибудь связанный со спецификой их работы. Когда все успокоится, Анри обязательно объяснит ей…

      Последние деревья расступились перед возвращающейся колонной и… Вельда зажала руками рот, чтобы не закричать.