Клей. Анна Веди

двоюродный. Мы особо не общались. В Питере жил.

      – Ммммм, ясно.

      – Я уже выяснила, что последний год он, прилипший, жил с девушкой по имени София. Она сейчас жива, я сегодня написала ей письмо.

      – Может, встретимся, что скажешь?

      – Нет, извини. Хочу побыть с этим одна и пережить. Точно, не сегодня. Возможно, завтра. И работы много.

      – Ясно. У меня тоже есть новость. Я наконец-то начинаю активную жизнь. И в этот раз по прямой моей специализации, микробиологии. Мне пришло приглашение из Калифорнийского университета в лабораторию изучения мутации человека.

      – Что ж, поздравляю. Ты будешь работать удалённо?

      – Да, конечно. Я уже не соглашаюсь уезжать отсюда. Надо будет съездить, взять некоторые пробы, и всё.

      – Я тоже не планирую лететь на Землю. Пока материала достаточно.

      – Ааааа, ты не поедешь с родственником попрощаться?

      – Нет, не поеду. Оливер, всё, пока, увидимся позже. Обнимаю.

      Экран гаснет, и Ангелина скрывается, тает облачком. Оливер задумывается о своих родственниках. Он уже давно не вспоминает о них, и живы ли они, неизвестно. Как же всё стало цинично в этом мире. А может, так и надо? Родители дали жизнь, и всё, больше никто никому ничего не должен. Ни родители детям, ни дети родителям. А может, это очень даже правильно? Что хорошего было в прошлом веке, когда родители нагружали своих детей смыслом своей жизни, и в детях видели исключительно своё продолжение? И только так чувствовали себя нужными и достойными. Одно время государство давало льготы за рождение. Но когда численность населения стала слишком расти, льготы отменили, и ценность семьи снизилась. Единственное, сохранялась биологическая потребность в единении. По своей природе человек не может быть один. Но к концу 21 века ориентир социума изменился. Настало время свободного духа, одиночества. Везде пропагандировалось, что один в поле воин. Однако это было воспринято человечеством и самой природой невероятно жёстко. Планета взбунтовалась и отрыгнула катастрофой с потеплением и миграцией большого количества людей в центральные регионы континентов. Как хорошо, что Оливер успел уехать до этого катаклизма.

      Оливер погружается в мысли о своих родственниках. Их потерю он оплакал и пережил. И как бы цинично это ни казалось, сейчас он радуется жизни и тому, что с ним происходит. Конечно, он заплатил высокую цену. Но такова жизнь. Только через потерю и страдание возможно стать счастливым человеком. У него катятся слёзы. Он сидит перед своими скульптурами из песка, на него светит солнце Микзы, приятно дует лёгкий ветерок, совсем рядом волны океана сменяют друг друга, оставляя пену на берегу. Слышен смех и крик детей. Оливер внутренне настраивается на новую работу, интересную, захватывающую. Долго же он находился в коконе отстранённости от внешнего мира, в идиллической погружённости в себя, в творческом отпуске. И это ощущение единения своего прошлого, настоящего и будущего спирает в животе, покрывает тело мурашками. Да, он живёт, ему повезло. Жизнь