Клей. Анна Веди

который принесла девушка, и направился к директору. Директорский кабинет находился на этом же этаже, через буфетный зал. Пройдя через секретаря, пропустив её улыбку, он зашел в кабинет директора.

      – Оливер, здравствуй. Давно уже хочу поговорить с тобой, но не было подходящего времени, – сказал директор, всем видом выражая озабоченность: серьезный взгляд, морщины на лбу.

      – Да, слушаю Вас, – без эмоций ответил Оливер.

      – Ты давно работаешь в нашей компании и работаешь очень хорошо. Благодаря тебе, наши показатели улучшились и мы вышли на мировой уровень, – медленно произнёс директор, изредка поглядывая на Оливера. – И я наблюдаю за тобой. У тебя случилось горе, ты потерял семью и потом пришёл к нам работать. Полагаю, ты нашёл утешение в работе?

      – Да, так и есть. Работа заменила мне семью, – на долю секунды лицо Оливера стало более мягким, изобразив боль. Но лишь на долю секунды, и потом опять приобрело замороженный, роботизированный вид, и он снова смотрел на директора стеклянным взглядом.

      – Я очень ценю твою самоотверженность и самоотдачу и, возможно, другой на моём месте пользовался бы этим бесконечно. И я пользовался тобой, но больше не могу, извини. Сейчас я вижу, что это очень плохо сказывается на твоём здоровье. Ты измождён, бледен, выглядишь всё хуже и хуже. Твоё лицо не выражает никаких эмоций. Я за роботизацию, это прибыльно для меня и компании, но что-то мне говорит о сострадании к тебе и сочувствии. Ты нравишься мне как человек и специалист. Поэтому я решил отправить тебя в годовой отпуск, – директор смотрел на Оливера почти ласково. Он и говорить старался более мягким тоном, как разговаривал со своими детьми.

      – Нет, спасибо, мне не нужен отпуск. Я смогу работать, – не поколебавшись ни на секунду, ответил Оливер.

      – Моё решение не подлежит обсуждению. Я не предлагаю тебе это, а решил самостоятельно. Извини, не посоветовался, знал твою реакцию. Через год ты сможешь вернуться, если захочешь.

      – Чем же я буду заниматься целый год? – неожиданная идея годового отпуска не укладывалась в голове.

      – Попробуй вернуться домой.

      Вот так Оливер прилетел обратно на свою планету, где покой и безмятежность, которые в свое время привлекли его семью, сейчас напоминают ему смертную тоску и гробовую тишину. Его с трудом пропускают обратно после такого длительного пребывания на Земле, сообщая, что это в последний раз, что он рискует занести инфекцию на Микзу, и в следующий раз, если такое повторится, ему придётся проходить процедуру допуска вновь, а это как минимум три месяца физиологических и психологических проверок.

      Первые дни отдыха невыносимы. Ему мерещится тень его жены. Он думает, что сходит с ума. Чтобы уйти от мыслей и воспоминаний, он старается быть постоянно занятым, либо в отключке. В основном, курит мис, это та же марихуана, только выращенная на Микзе. Но это не помогает, лишь усиливает боль. К тому же в этом воздухе, да с маленькими лёгкими, становится трудно дышать, и он прекращает это баловство.