Антифальшь. Анна Веди

поэтому в состоянии безмятежности. Как хорошо дома, никуда идти не надо. Что за лень у меня. Не хочу никуда идти, мне комфортно и хорошо дома. Мама, ей уже пятьдесят пять лет. Мне показалось, что ей осталось немного, бабушка умерла в семьдесят пять лет. Так годы летят, и я не хочу, чтобы она умирала. Я плачу. Ей так мало осталось. Конечно, может она проживёт дольше, развелась ведь с мужем, а бабушка жила. Всё равно пятьдесят пять лет, ужас, что она может чувствовать в этом своём возрасте. Как же мне жаль её, её бессмысленной жизни. Она родила меня, брата и всё, ведь для себя не жила совсем. Мамочка. Ну и что, что ты не говорила, что любишь меня. Я тебя люблю, и этого хватит. Какая я дура, что-то требовала от тебя всегда. Как и от мужа. Главное, я люблю маму и мужа любила. Какие они идиоты, дура и дурак. Почему я их люблю? Какая моя часть там? Ребёнок, мой ребёнок, беззащитный, капризный, ранимый, отверженный. И я сама дура.

      Я чудовище, как била Роя, свою маленькую собачку, как он дрожал от страха, забившись в угол, так же дрожал мой муж, когда я в ярости выбивала двери. Всё перемешалось. Злость, агрессия, я не управляема в гневе. Я – мерзкое чудовище. Мерзкая, противная. Фу, говно какое… Как влезла в эту кашу и трясину? Сейчас я как-то боюсь этого, так же, как наркотиков и всего остального. Вот я боюсь, и тем не менее этот страх возбуждает. Как волны. Почему меня возбуждает страх? Это связано с гормонами. При спорте выделяется гормон эндорфин, кажется, когда испытываешь страх, тоже выделяется этот гормон.

      Глядя на быдло-алкашей, у меня навернулись слёзы. Ведь я могу также, и мой отец ужасен. А мне необходимо сдерживать себя. Я хочу жить. Алкоголь тормозит жизнь. Приняла ванну с молочком – кайф! Запах, мягкая вода, потом кожа мягкая и пропитанная. Супер, в общем. Мёртвым и живым рядом не место. Я мертва уже давно, когда отъезжала от передоза. Не могла заснуть, мысли о том, сколько месяцев мне было, когда мы переехали в город. И потом мать отдала меня в ясли-интернат, она рассказывала, что устроилась туда нянечкой подрабатывать. Не зря я говорила, что я сирота и не доверяю людям из-за неё. Она дала мне жизнь, я дала ей доверие, она обманула. Хочется вмазаться или напиться. Она не умеет любить, и всё не от души, не искренне, не естественно. Тыркала меня, ведя в садик, «давай быстрее», напугала, заплетая косички. Как можно так ненавидеть? Вот и ответ, почему я дома не могла находиться и не любила… Всё по гостям. Так я привыкла в интернате. Вот и ответ, почему меня тянет к другим женщинам. Она отдала меня в грудном возрасте в интернат. Вспомнила, как на конференции по психологии терапевт говорил, что детям, кто был разлучён с родителям, очень сложно в жизни, кажется, он это мягко сказал, кажется, всё намного сложнее. Вот почему моя мать ненавидела свою свекровь. Она отдала детей в детдом и сама отдыхала. Моя мать корила себя, что в ясли-интернат меня определила, и жила с этой виной подавленной. Сколько времени я там была? «С года восьми месяцев до двух лет восьми месяцев», – так она сказала. Год-полтора. Вот они!!! Вот!!! Вот этот круг, который я постоянно проживаю. Я нашла!!! Он не был прожит у меня в детстве, и теперь я постоянно хочу прожить этот год на работе, в отношениях с мужчинами.