Собрание сочинений. Том 2. Письма ко всем. Обращения к народу 1905-1908. Валентин Павлович Свенцицкий

во имя родины (война) или во имя государства (смертная казнь).

      Указывают, что вопрос о войне и казни решается в других местах Священного Писания и решается в утвердительном смысле. Апостол с полным одобрением говорит, что начальство носит меч для наказания преступников²³², а в Ветхом Завете Бог благословлял еврейский народ на брань²³³.

      Но так ли это?

      При решении вопроса об убийстве будем помнить всё то, что мы говорили о Церкви, о том, что всякий христианин как член Церкви обязан немедленно, во всей полноте осуществлять на земле правду Божию, и о том, что в богочеловеческом процессе у Церкви есть своя особая роль.

      Человек бессмертен. Личность человеческая, душа его – начало вечное. А во всяком убийстве мы именно и отвергаем в человеке его бессмертие.

      В самом деле, при убийстве мы делаем человека средством для достижения какой-либо цели. Например, когда революционеры убивают какого-нибудь изверга, терзающего страну министра или губернатора, они хотят уничтожить чью-то жизнь и посредством этого уничтожения достигнуть высокой цели: счастья народа. Всякое средство обязательно имеет конец, ибо само это слово показывает, что мы что-то делаем, заканчиваем и посредством этого законченного действия достигаем что-то другое, новое, что есть цель.

      А если так, то, значит, человеческая жизнь не может делаться средством ни для каких целей, ибо человеческая личность – начало бесконечное.

      Путём такого рассуждения можно показать, что убийство недопустимо для христианского сознания, т. е. для ума, но если мы вникнем в христианское учение о любви – то ещё с большей очевидностью обнаружится недопустимость убийства для христианской совести. Вы попробуйте себе представить человека, который любил бы ближнего, как самого себя: мог ли бы, спрашивается, такой человек убивать японцев?

      Если русский солдат был бы действительно христианин и, по слову Господа, молился бы за врагов своих, мог ли бы он в одно и то же время и молиться о японском солдате, и целиться в него из ружья?!

      Убийство есть отрицание и бессмертия, и любви. Говорят, что Христос прямо не сказал: не казните и не ходите на войну. Но разве Христос перечислял все предметы, какие не надо воровать: не воруйте, мол, деньги, пинджаки, сапоги, лошадей, – нет, он просто подтвердил заповедь: «не кради»²³⁴. Точно так же и тут – Христос не говорил: нельзя убивать министров, японцев, бунтовщиков и т. д., он прямо сказал: не убий!

      Христос знал, что тот, кто исполнит Его заповедь о любви, никогда никого не убьёт, а тот, кто ищет буквы закона²³⁵, всё равно найдёт лазеечку, чтобы повернуть дело по-своему.

      Ссылка на Ветхий Завет ни при чём. В древности было сказано: «око за око, зуб за зуб», но Христос добавил эту заповедь словами: «А я говорю вам: любите врагов ваших» (Мф. 5, 38, 44).

      Из этого добавления, из этой новой заповеди о любви к врагам само собой вытекало и новое отношение к убийству.

      Что касается до апостольского учения о «мече», который