.

наверное, и крик старшины еще не стих. И вот он предлагает Сталину выпускникам летных и технических училищ офицерских званий не присваивать, после выпуска присвоить им сержантские звания и оставить на казарменном положении.

      Тот, кто в образцовой казарме не жил, оценить глубину этого зверства не может. Курсант советского военного училища доходил до выпуска только потому, что видел свет в конце тоннеля. Курсант шел к выпуску как ишак за морковкой, которая для приманки перед носом на веревочке вывешивается. И в конце пути курсант получал эту «морковку» – лейтенантское звание, большое денежное довольствие, жилье, высокое социальное положение, почет и уважение, популярность у девушек. Но окончить офицерское училище и той морковки в конце пути не получить…

      Тем курсантам, которых в 1940 году только принимали в училища, было не так обидно: их учили по коротким программам и с самого начала ничего не обещали. Но в том же 1940 году многие тысячи курсантов завершали летные училища еще по старым полным трехгодичным программам. И вот прямо перед выпуском, который снился каждому курсанту каждую ночь, они получают сталинско-рычаговский сюрприз: офицерских званий не будет.

      В пору взвыть волком голодным: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!». Шел энтузиаст в офицерское училище, отдал Родине юность в обмен на лейтенантские кубари, а ему усатый дядя по выпуску объявляет: не будет кубарей!

      В мемуарах советских летчиков мы часто встречаем упоминания об этом:

      Прибыло молодое пополнение. Это были пилоты, окончившие нормальные военные авиационные училища с трехгодичным сроком обучения, но получившие при выпуске воинские звания «сержант».

Генерал-лейтенант авиации Л. В. Жолудев. Стальная эскадрилья. М: Воениздат, 1972. С. 41.

      Генерал-майор авиации В. А. Кузнецов был среди тех, кого из офицерского училища выпустили сержантом. В начале войны он попал в полк, формировавшийся в тылу, где летчики, которых ранее выпустили лейтенантами, встретились с летчиками, которых выпустили чуть позже сержантами:

      В огромной казарме неуютно. В два яруса стоят железные солдатские койки… В казарме очень тесно… Сержанты с восхищением и нескрываемой завистью поглядывают на вишневые кубики и красивую, хорошо сшитую форму…

      А потом было построение. Появляются командир полка Николаев и комиссар Шведов.

      Полковник сделал несколько шагов, остановился, с каким-то изумлением посмотрел на строй, потом на Шведова и, показывая в нашу сторону рукой, спросил: «Кто это?»

      Шведов что-то ответил. Николаев молча повернулся и зашагал к штабу. За ним направился и комиссар. «Птенцы!» – донеслось до нас уже издали…

      Возвращается комиссар:

      – Командир полка недоволен равнением в строю и внешним видом. Худые какие-то…

Кузнецов В. А. Серебряные крылья. М: Воениздат, 1972. С. 3–6.

      Летчики явно не соколы. Неоперившиеся птенчики из инкубатора.

2

      Если называть вещи своими именами, то с десятками тысяч