Мы серые ангелы (сборник). Василий Кузьменко

от такого напора сдался и, поцеловав Ларису, вышел на балкон подышать свежим воздухом и подумать. Всё же тревожные мысли одолевали его. Нет, это хорошо всегда летать вместе с любимой, но она беременна, и это беспокоило его.

      Вот уже несколько ночей Прохор никуда не летал, это стало его даже немного беспокоить, хотя, с другой стороны, значит, и Лариса тоже не летала.

      Прохор и Лариса летели рядом. День клонился к закату, и они знали, куда сегодня их направили. Это было Куликово поле. Вот впереди показалась небольшая речка, по берегам лежали убитые воины. Их было множество и было много крови, которая стекала прямо в речку и делала её багровой, повсюду слышались стоны раненых. Прохор и Лариса сделали круг над полем, дальше их пути разделялись. Лариса должна была лететь в сторону небольшого леса рядом с полем, чтобы помочь великому князю, который был серьёзно ранен, а Прохор одному из суздальских бояр.

      Лариса нашла князя возле срубленной берёзы, он был очень плох и при виде ангела начал молиться об отпущении грехов. Лариса, как и положено серому ангелу, капнула из своей фляги несколько капель князю в рот, затем смазала его раны. Князь неожиданно открыл глаза и спросил:

      – Ты кто?

      – Это неважно, важно, что ты, княже, победил и прославил себя и землю русскую!

      Князь мотнул головой и опять потерял сознание, но его жизнь была теперь вне опасности.

      Лариса взмахнула крыльями и взлетела. Пролетая над полем, она удивлялась количеству изрубленных воинов с той и другой стороны. Она также увидела много белых ангелов, которые только на мгновение опускались к убитым воинам, забирали их души и тут же улетали. Были на поле также и несколько чёрных ангелов, что они там делали, было непонятно. Лариса кружила над полем в ожидании Прохора, и вскоре он подлетел. Выполнив свою миссию, они вдвоём полетели подальше от этого страшного места.

      Они проснулись обнявшись и немного уставшие. Лариса ласково водила своим пальчиком по лицу Прохора. Прохор дождался, когда её пальчик приблизился к его рту и неожиданно клацнул зубами, но Лариса не одёрнула его, а лишь как-то грустно сказала:

      – Дурачок, я с тобой теперь ничего не боюсь.

      – Что, даже щекотки не боишься? – спросил Прохор, хорошо зная, что она очень боится щекотки.

      – Представь себе, теперь и её не боюсь, – ещё с большей грустью сказала она, надевая халатик, – я пошла варить кофе.

      Прохор немного ещё полежал и решил, что такая смена настроения, наверно, характерна для всех беременных женщин, с кухни вкусно запахло свежесваренным кофе, и он стал пробираться на этот запах.

      Они пили кофе и молчали. Иногда можно так нежно и с такой любовью молчать, когда слов уже не надо и, возможно, они были бы уже лишними… Прохор заметил, что Ларису всё же что-то беспокоит, но она молчала, молчал и он. Допив кофе, Лариса, глядя в окно, тихо сказала:

      – Проша, у меня сейчас, наверно, недель шесть беременности, ещё два-три месяца, и я не смогу с тобой летать, я боюсь за тебя.

      – Милая, я же летал и без