Незавершенное, планы, отрывки, наброски. Александр Пушкин

ко груди преклонилися

      Тихо головами буйными…

      Глядь, с Дадоном задремал совет…

      Захрапели многомыслящи!

      Долго спать было советникам,

      Если б немцу не пришлось из рук

      Табакерку на пол выронить.

      Табакерка покатилася

      И о шпору вдруг ударилась

      Громобуря, крепко спавшего,

      Загремела, раздвоилася,

      Отлетела в разны стороны…

      Храбрый воин пробуждается,

      Озирает все собрание…

      Между тем табак рассыпался,

      К носу рыцаря подъемлется,

      И чихнул герой с досадою,

      Так что своды потрясаются,

      Окны все дрожат и сыплются,

      И на петлях двери хлопают…

      Пробуждается собрание!

      «Что тут думать, – закричал герой, —

      Царь! Бова тебе не надобен,

      Ну, и к черту королевича!

      Решено: ему в живых не быть.

      После, братцы, вы рассудите,

      Как с ним надобно разделаться».

      Тем и кончил: храбры воины

      Речи любят лаконически.

      «Ладно! мы тебя послушаем, —

      Царь промолвил, потянувшися, —

      Завтра, други, мы увидимся,

      А теперь ступайте все домой».

      Оплошал Дадон отсрочкою.

      Не твердил он верно в азбуке:

      Не откладывай до завтрого,

      Что сегодня можешь выполнить.

      Разошлися все придворные.

      Ночь меж тем уже сгущалася,

      Царь Дадон в постелю царскую

      Вместе с милой лег супругою,

      С несравненной Милитрисою,

      Но спиной оборотился к ней:

      В эту ночь его величеству

      Не играть, а спать хотелося.

      Милитрисина служаночка,

      Зоя, молодая девица,

      Ангел станом, взором, личиком,

      Белой ручкой, нежной ножкою,

      С госпожи сняв платье шелково,

      Юбку, чепчик, ленты, кружева,

      Все под ключ в комоде спрятала

      И пошла тихонько в девичью.

      Там она сама разделася,

      Подняла с трудом окошечко

      И легла в постель пуховую,

      Ожидая друга милого,

      Светозара, пажа царского:

      К темной ночке обещался он

      Из окна прыгнуть к ней в комнату.

      Ждет, пождет девица красная;

      Нет, как нет всё друга милого.

      Чу! бьет полночь – что же. Зоинька?

      Видит – входят к ней в окошечко…

      Кто же? друг ли сердца нежного?

      Нет! совсем не то, читатели!

      Видит тень иль призрак старого

      Венценосца, с длинной шапкою,

      В балахоне вместо мантии,

      Опоясанный мочалкою,

      Вид невинный, взор навыкате,

      Рот разинул, зубы скалятся,

      Уши длинные, ослиные

      Над плечами громко хлопают;

      Зоя видит и со трепетом

      Узнает она, читатели,

      Бендокира Слабоумного.

      Трепетна, смятенья полная,

      Стала на колени Зоинька,

      Съединила ручку с ручкою,

      Потупила очи ясные,

      Прочитала