Уральские сказы – III. Павел Бажов

заводских». Малыш – рабочий, однако, стоит на своем:

      – Работа у них не та. Не у огня стоят. А ты вот попробуй сама – побросать «паленьговски» – то дрова. Не квартирник ведь! Какой отяг будет с аржанины? Живо прогонят!

      Мать, конечно, и сама понимает, что возиться с полусаженными плахами около жерла пудлинговой печи вовсе не под силу подростку и идет на уступки. Ржаной хлеб заменяется самым низким сортом крупчатки.

      В «крупчатошном» было своего рода щегольство «шаровки».

      Не чужды были этому щегольству и заводские женщины. Многие из них старались показать, что они живут хорошо – «крупчатошный едят». Желание щегольнуть друг перед другом особенно было видно в обеденную пору, когда со всех концов завода женщины с узелками шли на фабрику – несли обед мужу, сыну, брату, отцу.

      Время обеденного перерыва, между одиннадцатью и двенадцатью, так и звалось «бабьим часом».

      Около фабричных зданий везде были видны пестрые группы женщин. Старух мало. Одеты почище, но не по-праздничному. Шутки, смех, «загогулины с крутым поворотом» со стороны рабочих. Взвизгивание, хихиканье и взаимная слежка у женщин.

      – Смотри, Елесиха-то третий пирог в половину принесла.

      – Она – старуха заботливая. Сама не съест, а ребятам притащит.

      – А вон видишь, Степанька чем мужа кормит? На черном куске держит.

      – Покушай, значит, милый муженек, мою неудачу да фартук с кружевами мне купи.

      Молодая красивая женщина в фартуке с кружевными концами слышит эти пересуды. Краснеет, готова заплакать. Муж что-то говорит ей, видимо успокаивает, но и сам смущен.

      В «огневой» не заработать белого куска считалось зазорным. И многие дома голодали, чтобы только «на людях» показать кусок получше. Верхом женской заботливости считался рыбный пирог.

      Эта «бабья слава», в которую, кроме показного обеда, входили и занавески на окнах хибарки, и платье по-городски, иной раз дорого стоила рабочему. В лучшем случае она толкала его на поиски дополнительного заработка в часы отдыха, что, конечно, преждевременно делало рабочего инвалидом. В худшем – начиналась погоня за местечком «потеплее», наушничество, подхалимство, чтобы пробраться в ряды заводских служащих.

      Питанию детей «бабья слава» тоже вредила. Заработок рабочего был таков, что его еле хватало на прожитье, – и всякая даже самая скромная потребность одеться почище или украсить свою избушку «немудрящей занавеской» была уже не по карману.

      Приказные

      Всех служащих, начиная с управляющего и кончая самым маленьким канцеляристом, фабричные называли общим именем приказные или «приказея». Эта приказея делилась на несколько групп: судари или начальство, присудари, шоша, кричные жомы. Отдельно стояли расходчики, которых на всех пяти заводах округа неизменно звали собаками.

      Судари – это управляющий, управители отдельных заводов, караванный, плотинный, надзиратели заводов, смотрители приисков – словом, все те, кто имел право увольнения и приема рабочих.

      Присудари –