Это месть, детка!. Владимир Колычев

провел пальцем вдоль рамы, к которой крепилось стекло.

      – Бронированное, а удара не выдержало.

      – Я же не знала, что оно такое слабое. Да и не думала я об окне. Толкнула, да и все. Считала, что Михаил Антонович справится с ним. Я же видела, как упал пистолет.

      Уборщица волновалась, но это было понятно. Куда больше Зинькова насторожило бы ее хладнокровное спокойствие.

      – Ну да, он мог справиться, – сказал следователь. – Мужчина крепкий. – О криминальном прошлом Матвеева он говорить не стал, хотя представление об этом имел. – Но Михаил Антонович всего лишь отошел в сторону, – в раздумье, себе под нос проговорил Зиньков. – Киллер врезался в окно. Стекло не разбилось, оно вывалилось. Его выпилили заранее. – Он снова провел пальцем по ровному срезу.

      – Как выпилили?

      – Это я и хотел спросить у вас, Наташа.

      – У меня?!

      – Стекло выпилить непросто. Для этого нужен специальный инструмент, время, а главное, доступ в кабинет. Вы со мной согласны?

      – Да, конечно, – сказала девушка.

      – А еще такая работа оставляет сор. На полу должны были валяться мелкие частицы стекла, но там ничего нет. Может, что-то и найдется, но невооруженным взглядом не видно.

      – И я ничего не видела.

      – Вы часто моете окна?

      – Каждое утро. Там, где Михаил Антонович пьет кофе.

      – Где Михаил Антонович пьет кофе… – в раздумье повторил следователь.

      Стеклянной была вся стена, выходящая на улицу. Из нее выступал эркер, в котором и находился Матвеев в момент нападения. Там и стекло было вырезано, причем так, что никто этого не заметил, даже Наташа, которая больше была похожа на штатную любовницу Матвеева, чем на его персональную техничку. И красивая, и стильная. Уж никак не сравнить с бабой Клавой, которая убиралась в управлении следственного комитета.

      – Михаил Антонович требует идеальной чистоты.

      – Сегодня вы тоже мыли окно?

      – Да, и сегодня.

      – И ничего не заметили? – Зиньков в который раз провел пальцем по срезу.

      Он толстый, а заусеницы тонкие. Ровно на их толщину и осталось нетронутым стекло. Так сработал человек, который готовил убийство. Но почему тогда Матвеева пытались убить из пистолета?

      Офис у отца огромный. Он занимал чуть ли не треть большого высотного здания, с двадцать какого-то по тридцать шестой этаж.

      Удивительное дело, но Артем знал об этом чисто теоретически. Он здесь ни разу не был, демонстративно отказывался от всего, что связано было с отцом. Почему-то еще вчера такое поведение не казалось ему смешным. А сейчас он уже воспринимал это как огромную и непростительную глупость.

      Впрочем, отец жив. Артем еще мог заслужить его прощение. Извиняться он, конечно, не станет, но за работу возьмется. Пусть даже стажером. В конце концов, в академии у них была практика, как летняя, так и преддипломная. Если бы парень не забивал на учебный процесс, то мог бы стать здесь своим человеком.

      А так его тут никто даже не узнавал. Ему двадцать три года, он уже взрослый. Диплом престижного финансового вуза