Сакральный знак Маты Хари. Мария Спасская

вложила в голос весь эротизм, отпущенный мне создателем, игриво протянув:

      – Ты как, не против?

      – Поехали, – решительно поднялся он с дивана и, ухватив меня за руку, потащил за собой к выходу.

      Перед клубом тосковали таксисты, и Алексей устремился к ближайшему.

      – Шеф, в Нижние Мневники, только быстро! За пару минут доедешь – плачу два счетчика.

      Полночь давно миновала, неизменные московские пробки схлынули, и до Мневников мы домчались и в самом деле за считаные минуты. И, следуя указаниям Матушкина, свернули в гаражи, длинной шеренгой выстроившиеся вдоль заброшенного железнодорожного полотна. Отпустив таксиста, Алексей отпер ничем не приметную железную дверцу где-то в середине гаражного ряда и потащил меня внутрь. Что и говорить, момент был неприятный. Если бы захотел, Матушкин мог сделать со мной все что угодно и никто никогда не узнал бы о моей печальной кончине и месте последнего упокоения, настолько заброшенной выглядела местность. Но парень был не убийца, я специально проверила его психологический профиль и потому держалась уверенно и дерзко.

      Подошла к машине, провела рукой по гладкому красному боку. Она. «Ferrari 250 GT SBM California Spyder», 1961 года выпуска, выставленная на торги в мае американским киноактером Джеймсом Коурном за десять миллионов восемьсот девяносто тысяч долларов. Купила раритетную машинку некая дама из России, пожелавшая остаться неизвестной, и подарила своему любовнику – Алексею Матушкину. Юноша машину застраховал на кругленькую сумму, и надо же случиться такому несчастью – ровно через неделю раритетное авто угнали! Но, как говорится, и на старуху бывает проруха. Большой ценитель женщин, Матушкин погорел на своей страстишке – любви к слабому полу. Вот прямо сейчас и погорел. Оглядевшись по сторонам, я капризно протянула:

      – Тачка хорошая, а чего здесь все так загажено? Здесь мне как-то не комильфо.

      – Гараж как гараж, – смутился Матушкин, оглядывая бетонный пол и замасленные канистры на полках.

      Полагаю, гараж был съемный, ибо никакой информации об этом месте к нам не поступало.

      – Слушай, а давай махнем в «Зурбаган»? Это здесь, недалеко. Шикарный жилой комплекс. Встанем на набережной, займемся любовью на природе, там вид на Москву-реку знаешь какой потрясающий? А потом ко мне поднимемся, кофейку попьем. Родители на даче, никто не помешает.

      – Да ну, давай здесь, – не слишком уверенно откликнулся парень, пошатываясь от раздирающих душу сомнений и выпитого спиртного.

      – Здесь не хочу, тут воняет, – упрямилась я, дожимая свою жертву.

      – А, хрен с тобой, поехали, – махнул он рукой, подходя к заваленной хламом полке, запуская пятерню в ржавую банку из-под краски и извлекая ключи.

      Матушкин распахнул гаражные ворота, сел за руль, завел мотор и выгнал любовно надраенный до зеркального блеска спорткар на улицу. Потом он запер двери гаража и с заявленной производителем мощностью мотора в двести семьдесят семь лошадиных сил понесся на Щукинскую. Я молила только об одном – чтобы нас не задержала дорожная полиция. В принципе это тоже был