Главная тайна горлана-главаря. Сошедший сам. Эдуард Филатьев

половины своего выступления.

      Что же он мог сказать, если в существе дела не разобрался?

      По Москве тогда ходили упорные слухи о том, что премьеры, назначенной на 5 октября, не будет, так как спектакль запретят. И Маяковский присоединился к тем, кто разносил крамольную постановку в клочья, сказав, что для Художественного театра…

      «… это правильное логическое завершение: начали с тётей Маней и дядей Ваней и закончили "Белой гвардией"».

      В зале раздался смех, и воодушевлённый поэт, назвав пьесу «нарывом» («вылезшая, нарвавшая "Белая гвардия"»), добавил менторским тоном:

      «Мы случайно дали возможность под руку буржуазии Булгакову пискнуть – и пискнул. А дальше мы не дадим».

      Маяковский произнёс эти карающие фразы так, словно занимал какой-то важный ответственный пост, и от него зависело, допускать или не допускать до советских зрителей пьески сомнительного буржуазного пошиба.

      Кто-то из сидевших в зале тут же спросил:

      «– Запретить?»

      Маяковский ответил:

      «– Нет, не запретить. Чего вы добьётесь запрещением? Что эта литература будет разноситься по углам и читаться с таким удовольствием, как я двести раз читал в переписанном виде стихотворения Есенина».

      Из зала выкрикнули:

      «– Это для любителя!»

      Маяковский ответил:

      «– Это для человека, который интересуется. Если на всех составлять протоколы, на тех, кто свистит, то введите протоколы и на тех, кто аплодирует. Бояться протоколов с той и с другой стороны не приходится».

      Так о чём же всё-таки говорил на этом диспуте Маяковский?

      Против чего выступал?

      Что и кого поддерживал?

      Понять (читая стенограмму) суть его выступления очень трудно. Ведь получается, что он был и против «Белой гвардии» и против её запрещения.

      Вероника Полонская

      Свою речь Владимир Владимирович завершил словами о ЛЕФе:

      «Мы бы хотели от товарища Луначарского по отношению к тем писателям, которые бьются за лозунги и плакаты, за революционное, за лефовское искусство, слышать: "Да здравствует ваша политическая работа, и побольше вашей политической работы и к чёрту аполитичность!" Вот это мы хотели бы слышать».

      Зал вновь разразился аплодисментами, и Маяковский, повторивший (в который уже раз!) лефовские притязания на лидерство в области литературы и искусства, гордо покинул трибуну.

      В августе-сентябре 1926 года журнал «Новый мир» опубликовал статью Маяковского «Как делать стихи?». В ней Владимир Владимирович сразу заявлял:

      «Я должен писать на эту тему…

      Я хочу написать о своём деле не как начётчик, а как практик…

      Ещё раз очень решительно оговариваюсь: я не даю никаких правил для того, чтобы человек стал поэтом, чтобы он писал стихи. Таких правил вообще нет. Поэтом называется человек, который именно и создаёт эти самые поэтические правила».

      Статья довольно большая – в 12-ом томе собрания сочинений Маяковского она занимает 36