Тысяча и одна ночь. Том XII. Эпосы, легенды и сказания

подошли к комнате Хайят-анНуфус. И нянька постучала в дверь, и вышла маленькая невольница и спросила: «Кто у дверей?» И нянька ответила: «Я». И тогда невольница вернулась и спросила у своей госпожи позволения няньке войти, и царевна сказала: «Открой ей и дай ей войти и тому, кто с нею». И оба вошли.

      И когда они явились, нянька обернулась к Хайят-анПуфус и увидела, что та уже приготовила помещение и расставила светильники и покрыла скамеечки и портики коврами и положила подушки и зажгла свечи в золотых и серебряных подсвечниках. И она поставила трапезу и плоды и сладости и зажгла мускус, алоэ и амбру и села среди свечей и светильников, и свет её лица был сильнее всего их света. И, увидев няньку, она спросила: «О няня, где возлюбленный моего сердца?» И старуха ответила: «О госпожа, я его не встречала, и мой глаз не падал на него, но я привела к тебе его сестру по отцу и по матери». – «Что ты – бесноватая? Нет мне нужды в его сестре! Разве, когда болит у человека голова, он перевязывает себе руку!» – воскликнула царевна. И нянька ответила: «Нет, клянусь Аллахом, о госпожа, но взгляни на неё, и если она тебе понравится, оставь её у себя».

      И она открыла лицо юноши, и когда царевна узнала его, она поднялась на ноги и прижала его к груди, и они упали на землю, покрытые беспамятством на долгое время. И нянька брызнула на них розовой водой, и они очнулись, и царевна поцеловала его в уста более чем тысячей поцелуев и произнесла такие стихи:

      «Посетил любимый сердца в темноте,

      Я стояла, в уваженье, пока сел.

      Я сказала: «О желанный, о мой друг,

      Не боялся стражи, ночью ты пришёл!»

      Он ответил: «Я боялся, но любовь

      Вздох последний мой и душу отберёт».

      Обнялись мы и лежали так с часок,

      Безопасно тут и стража не страшна,

      Встали мы, дурного не свершив совсем.

      Отряхнули платье – грязи нет на нем…»

      И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

      Семьсот тридцать четвёртая ночь

      Когда же настала семьсот тридцать четвёртая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда к Хайят-ан-Нуфус пришёл во дворец её возлюбленный, они обнялись, и она произнесла стихи, подходящие для этого, а окончив говорить, воскликнула: «Разве правда, что я вижу тебя в моем жилище и ты мой собеседник и друг?»

      И затем усилилась её любовь, и измучило её волнение» так что ум её едва не улетел от радости, и она произнесла такие стихи:

      «Дороже души моей пришедший во тьме ночной, И в срок, им назначенный, его ожидала я, И вдруг испугал меня рыдания его звук, И молвила я: «Семья, приют и уют тебе!»

      И тысячу раз в лицо его целовала я, И тысячу раз обняла, а он был закрыт плащом, И молвила я: «Теперь достигла желанного – Аллаха восхвалим же – он к должному нас привёл!»

      И спали мы, как хотели, в ночь наилучшую, Пока не прогнало утро сумрачной ночи тьму»

      А когда наступило утро, она ввела царевича в одну из своих комнат, и он не входил к ней, пока