Куры не летают (сборник). Василь Махно

встретилась автобусная станция – примечательное творение советской архитектуры. Кроме того, что прилегающую к ней площадь заасфальтировали, вроде ничего и не изменилось, просто слегка освежили здание станции.

      Слоняются туда-сюда пассажиры, видимо, жители близлежащих сел. Пазики и заезженные микроавтобусы – признак нового времени. Есть буфет и киоски с разным-всяким товаром, но покупателей не видать.

      Поодаль – Серет с мутной, зеленоватой водой и знакомые очертания моста через реку с транспарантом (когда-то – «Слава КПСС!», а теперь что-то вроде «Чортков – жемчужина Украины»). Еще дальше – новая церковь в австрийской части города. Кое-где остатки мостовой, повсюду новые магазины, киоски, снуют хорошие (и не очень) иномарки и, конечно, «жигули», «лады», «москвичи» и «запорожцы».

      Вместо молодиц в платках и мужиков в пиджаках и картузах или шапках, которые в свое время заполняли улицы, теперь – джинсоманы в различных вариациях, подстриженные почти «под ноль» подростки и разноцветье женских причесок (реклама всяческих красок для волос).

      Иногда мне кажется, что мой застывший в памяти Чортков я засунул в бумажный кораблик из школьной тетради в клеточку и пустил по воде. Я всматриваюсь в воду, там отражаются дома, улицы, мосты, синагоги, церкви, костелы, люди на улицах, слышны голоса, – но разобрать ничего нельзя.

      Это какое-то странное разноголосье, в котором все перемешалось. Огромный улей звуков, музыка, вариации сменяют темы и не повторяются, мне уже все труднее воспроизвести их. Обрывки исторических эпох, обломки камней и могильных плит, голоса безысходности на идише, украинские реалии, польское молчание, австрийские ботинки моего деда, игра в кичку, потерянный рубль, пригорок, старуха Яворская и множество подзабытых деталей – это мой Чортков. А еще – развод родителей, дед и бабка, подмоченная буханка хлеба, посыпанная сахаром, – все, из чего складывалось мое детство.

      С пригорка разбегаются врассыпную пацаны – молча, без слов, чтобы никогда уже больше не встретиться…

2010

      Футбол на пустыре

1.

      Кривой Рог – шахтерский город, он вытянулся на сто километров вдоль рудоносной жилы. Название как-то ненавязчиво вошло в обиход нашей семьи где-то в 1953 году (мой дед, поддавшись на агитацию про шахтерские заработки, поехал туда).

      В промышленных районах Украины в послевоенное время катастрофически не хватало рабочих рук. Нужно было восстанавливать разрушенные войной шахты. Государству требовались уголь и руда. Поэтому на «освобожденные» западноукраинские земли зачастили вербовщики, подбивая взрослое население сменить унылое колхозное существование на обеспеченное высокой зарплатой и квартирами рабочее житье. С молодежью на «воссоединенных» землях вообще никто не церемонился – в соответствии с составленными списками их, пятнадцати-семнадцатилетних парней, фактически принудительно вывозили на шахты Донбасса и Криворожья.

      Относительно деда никакого принуждения быть не могло. Он родился в 1916 году, трижды бежал с направлявшегося