Возвращение в Мальпасо. Виктор Семенов

сразу окружили ее кольцом полупьяных ухаживаний. А папа увлеченно беседовал с дедушкой, который тихой сапой присоседился к моряцкой водочке. Налил себе рюмочку и, не чокаясь, опрокинул внутрь, смешно крякнув. Закусил салатиком и проговорил, чуть искоса глядя на батю:

      – Ну вот, теперь повеселей будет электричку-то ждать… Мою-то, на десять тридцать, отменили, теперь только в двенадцать… Народу будет – ух…

      – Да ладно тебе, Сергеич, среда же вроде? – батя сверился с календарем в телефоне. – Какой народ в среду, в двенадцать? Работать должны вроде… Нет? Или здесь не работают?

      – Где – здесь? – дедушка скосил глаза в сторону моряков.

      – Ну, здесь… В этом городе…

      – В каком это? – Сергеич потянулся к бутылке, воспользовавшись тем, что один из моряков – Саша – отвернулся к прилавку.

      – Ну, в этом. Где мы сейчас. Игорь Васильевич? – папа повернулся к другу.

      Саша, увидев колдовские пассы дедушки, сам налил ему рюмочку и, улыбнувшись, проговорил тихо:

      – Поухаживаю за тобой, отец… Взять еще оливье? Или бутербродик?

      – Не, сынок, – с радостью отозвался тот, – всего достаточно.

      А Игорь, отвлекшись на секунду от Лиды, сказал, иронично осмотревшись:

      – Судя по окружению – Петроград. А чего, глянь: матросы, революционерки, демагоги… Все есть. Мы в Петрограде, друг мой.

      – Не… – отвечал дедушка, хряпнув еще одну рюмочку. – В Петрограде вокруг нас была бы деревня. Яблоновка. А никакой деревни нет. Это не Петроград, мужики. И не Ленинград. Тут раньше была исправительная колония. Номер семь. Яблоновская зона. Детская. А сейчас ни деревни, ни зоны, ни Петрограда – ни хрена. И никакой дисциплины. Сидим жрем водку в одиннадцать утра.

      – Ты, дедушка. Это ты жрешь водку, – папа указал на опустевшую рюмку деда. – А мы с Игорем Васильевичем наблюдаем за твоим моральным разложением сквозь янтарный блеск легкого солодового лимонада с почему-то финским названием. Разложением твоим и твоих дружков, – он кивнул на моряков, – по которым плачет военный патруль…

      – Но-но-но, – возмутился Саша. – Никаких патрулей. Денег не хватит их поить…

      – И к тому же, – вставил Игорь, – сейчас уже половина двенадцатого. Считай, почти обед… Святое дело.

      – А во сколько там у детей кино заканчивается, они не сказали? – папа посмотрел на Игоря.

      – Нет, – отвечал тот. – В десять вроде начало. А он обычно часа два с половиной – три идет. К часу явятся. Наверное…

      – Надеюсь, – ответил папа. И тут внезапно к разговору присоединилась Лида:

      – А с чего вы взяли, что ребята в кино?

      Кафе окутала тишина. Стало слышно, как продавщица отчитывала кого-то по телефону за невынесенное мусорное ведро. Все взгляды уперлись в Лиду, и только дедушка, скосив глаза на моряков, потянулся за бутылкой.

      – Поясни… – попросил батя.

      – Я выходила курить на улицу. Сидела на скамейке и видела их. Они в торговый центр не поворачивали, а пошли к остановке трамвая, справа от здания.

      – И